— Спать, — прошипел он.
— Я думаю, что не… — заговорила Мег, осознавая больше прежнего, насколько этот мужчина крупный и сильный. Она раздразнила его, разогрела кровь, а теперь не знала, как не дать ему завершить то, что сама предложила. А желает ли она вообще остановить его? Нет! И это честный ответ. Но что будет потом?
— Мы не думали, что делаем. Идите спать. — Росс взял одеяла, которые Мег свернула и оставила на сундуке. — Я буду спать на полу.
Мег уселась на край койки. Ноги не слушались. Росс и не собирался довершить то, что у них началось на палубе, — ни силой, ни уговорами. Мег показалось, что у нее от облегчения закружилась голова. Теперь не придется ничего решать.
— Вы не будете спать на полу. — Чувство вины взяло верх над облегчением. — Мы оба будем спать на койке. Если вы ляжете на полу, у вас заболит нога, а я стану беспокоиться и не смогу уснуть. А если я лягу на полу, вы не сможете спать, тревожась за меня.
Звук, изданный Россом вместо ответа, можно было назвать фырканьем.
— Вы думаете, мне легко спать рядом с женщиной, которую я только что целовал? Держал в своих объятиях? Мег, вы ведь были замужем, разве не так? Вы знаете, чем все закончится.
Росс забрал подушку и бросил ее на пол.
Краснея, Мег подумала, что он ведет себя вполне искренне. Конечно, ей известно, как чувствует себя мужчина, целующий женщину. А если после этого оба лягут в одну постель и между ними ничего не произойдет, мужчина будет чувствовать себя весьма неуютно. Это ясно.
Мег могла положиться на обещание, которое Росс дал прошлым вечером! С ним ей ничего не грозит, даже если он проведет ночь, испытывая боль в ноге и невольную реакцию собственного тела. Теперь она чувствовала себя виноватой. И смущенной. И была весьма недовольна собой.
— А если мы оба устроимся на койке, то будем похожи на две доски, — добавил Росс. Он стоял подбоченясь, с неудовольствием глядя на матрас.
— Думаю, никому из нас не станет лучше, если вы будете спать на полу. Прошу прошения. Я обнимала и целовала вас просто от радости, поскольку испытала почти такую же радость, как тогда, когда Питер спас меня.
— Я первый поцеловал вас, — возразил Росс с видом человека, который останется честным, даже если это погубит его.
— Дело даже не в радости, — добавила Мег. — Пусть это побудит нас не давать воли… гм… животным страстям, как вы изволили выразиться, — бодро сказала она с большей решимостью, чем чувствовала. — Полагаю, мы взрослые люди, а не распущенные подростки, и Богом наделены силой воли.
Это прозвучало очень хорошо, но Мег все равно снова почувствовала себя семнадцатилетней девочкой, хотя по опыту знала, что в реальности романтическим мечтам приходит конец.