— «Кто хочет — ищет возможности, кто не хочет — ищет причины». Если шейх Фарид захочет создать школу для своих подданных, учителя найдутся. Он этого не делал, считая, что его подданным это не нужно. А сейчас вы, похоже, заставили его переменить мнение.
— Рамиз, но вы ведь пойдете со мной, правда?
— Да, хотя едва ли вам понадобится моя помощь. Могу только напомнить: шейх Фарид оказал вам своим приглашением большую честь. Полагаю, на него произвела впечатление ваша очаровательная манера вести беседу: ваши собеседники всегда чувствуют себя самыми важными людьми на земле. И я в их числе.
— С вами так оно и есть, — вырвалось у Силии. Она прикусила язык, но поздно.
Рамиз застыл.
— Я имею в виду, в глазах ваших подданных, — легко добавила она.
— Да, конечно, — задумчиво ответил Рамиз.
— Шейх Фарид хочет видеть меня прямо сейчас?
— Да. Пусть Акил едет с караваном впереди. Сегодня наша последняя ночь в пустыне. Завтра мы вернемся в Балирму.
— Странно будет снова оказаться в гареме.
— Силия, ты не жалеешь о том, что случилось? Я имею в виду, между нами.
Рамиз выглядел встревоженным. Может, он сам об этом жалеет? Силия поняла, что не перенесет такого признания. Она редко первой его касалась, даже по самым обычным поводам, но сейчас она взяла его руку и прикоснулась губами к ладони. Его кожа была теплой, такой дразняще знакомой.
— Я всегда буду об этом помнить, — сказала она и провела его рукой по своей щеке. — Эта неделя была настоящей сказкой. Я никогда о ней не пожалею. Никогда.
— Силия…
Она испытывала ужасное подозрение, он хочет перед ней извиниться. Или, что еще хуже, предложить ей какую-то компенсацию.
— Рамиз, не надо. Пожалуйста.
— «Не надо» что?
— Не надо все портить. Это был идеальный побег в сказку.
Он забрал у нее руку.
— Для тебя это до сих пор сказка?
Силия в замешательстве на него посмотрела и дрогнувшим голосом спросила:
— А для тебя нет?
Рамиз пожал плечами:
— Берем верблюдов и отправляемся к шатрам шейха Фарида. Нечего тратить время впустую.
— Рамиз…
Но он быстро вышел. Силия уставилась на то место, где он стоял. Всю неделю ей казалось, что она его хорошо понимает, но сегодня она не представляла, о чем он думает. И что было в ее словах такого что он стал… каким? Рассерженным? Да, немного но дело не только в этом.
Она набросила на себя желтовато-коричневую абайю, расшитую красными и золотыми нитями, и посмотрела в зеркало. Рамиз как будто разочаровался. Но почему?
Эта ночь будет их последней ночью в пустыне, их последней ночью в ее шатре. А когда они вернутся во дворец, все закончится? Он это имел в виду. Что не будет приходить к ней в гарем? Что она ему надоела? И он хочет постепенно ее отстранить.