— Я? Но шейх не станет обсуждать это со мной, он вообще не обсуждает дела с женщинами. Кроме того, я ничего об этом не знаю. Меня никто не посвящал в эти договоренности.
— Нет-нет. Разумеется. Я ведь уже говорил: приезд вашего отца даст прекрасную возможность все решить. К сожалению, возможность, родившуюся из трагедии. Лорд Армстронг очень сведущ в переговорах. Если кто и может заключить договор с шейхом, то только он.
— Так чего же вы хотите тогда от меня?
— А… Генеральный консул сказал, что вы поймете, поскольку вы дочь лорда Армстронга.
Силия в замешательстве покачала головой.
— Пойму что?
Перегрин нервно произнес:
— Он ожидает, что вы… воспользуетесь вашим положением на пользу Англии.
— Моим положением?! — Силия вскочила с дивана, вынуждая Перегрина тоже подняться на ноги — действие, давшееся молодому человеку не без труда и пыхтения. — И какое же положение я занимаю, по мнению генерального консула?
— Я не имел в виду, что… — Перегрин покраснел до корней волос. — Я только хотел сказать: ваш отец, вероятно, ждет, чтобы вы держали глаза и уши открытыми. Разузнайте, насколько возможно, какая здесь обстановка. Все, что угодно, даже самые тривиальные вещи. Мы почти ничего не знаем о шейхе и его стране, а вы сейчас в уникальном положении, чтобы… — Он заколебался под грозным взглядом Силии. — Ну, вы понимаете… подмечать всякие мелочи. Лорд Винчестер просил передать, что тогда хоть в этом смысле эта проклятая миссия не будет пустой тратой времени и денег. О, простите! Я не должен был передавать в таких выражениях, — сокрушенно добавил Перегрин.
Силия без сил опустилась на кушетку. Ей противна была даже сама мысль исподтишка выуживать сведения у Рамиза, да и она точно знала — это бессмысленно. Она очень сомневалась, что шейх сказал бы что-то не предназначенное для ее ушей.
С другой стороны, он ей доверял. Он ведь доверил ей тайну древней Катры. И поведал о проблемах с соседними княжествами, явно радуясь возможности что-то обсудить в уединении гарема.
Нет, об этом нельзя даже думать. Рамиз счел бы ее предательницей, даже расскажи она кому-то то немногое, что сейчас знала.
Но если она откажется, что о ней подумают? И как это отразится на памяти о бедном Джордже, если его вдова не проявит верности своей стране? Она и так испытывает от его потери лишь облегчение. Наверное, она должна что-то сделать во имя памяти мужа. В конце концов, Рамиз все равно никогда об этом не узнает. А даже если узнает, она к тому времени будет находиться уже в безопасном месте — в Каире. А может, уже и в Англии.