Он тоже успел вымыться и переодеться. Короткие влажные волосы гладко облепляли голову. На нем был халат любимого им темно-синего бархата. Большой шатер внезапно показался очень маленьким — его заполняло присутствие Рамиза. Обстановка вдруг стала невероятно интимной, значительно лучше, чем даже в гареме. На фоне мягких занавесей и усыпанных драгоценностями покрывал Рамиз словно излучал мужественность. Он казался таким строгим и грозным. Силия безумно занервничала, в животе у нее словно сражались тысячи птичек.
— Нам подали ужин, — сказала она. — Ты хочешь есть?
— Нет, — прямо ответил Рамиз.
— Тогда, может быть, чего-нибудь выпьешь? — Она потянулась к кувшину шербета.
— Нет.
— Как там Акил? — спросила Силия и сама поняла всю нелепость своего вопроса.
— Силия, иди ко мне!
Она поставила кувшин, но с места не сдвинулась.
— Если ты передумала, сейчас самое время об этом сказать.
— Я не передумала. — Она поправила рукав кафтана. — Я просто… ну, как ты знаешь, я никогда еще этим не занималась.
Она попыталась улыбнуться, но дрожащие губы ее не слушались. Она смотрела на него зелеными, как мох, глазами, одновременно с мольбой и неповиновением.
Неотразимый взгляд! Рамиз шагнул к ней и подхватил на руки.
— Тебе нечего переживать по этому поводу. Я все покажу.
Он потерся носом чуть ниже мочки уха и вдохнул чистейший аромат. Коснулся кончиком языка, испробовал на вкус ее кожу. Такое нежное местечко — мягкая мочка и тоненькая кость заушья образовывали маленькую очаровательную складку. Он проник в нее языком, и сердце у него дрогнуло, словно его пронзило клинком кинжала. Он навсегда запомнит это ощущение.
— Рамиз?
— Иди сюда.
Он взял ее за руку и повел в импровизированную спальню. Затем быстро и умело сдернул с Силии одежду — она даже не успела запротестовать. Теперь она стояла перед ним смущенная, обнаженная и сражалась с желанием прикрыть себя хоть чем-то, хотя бы руками.
Такое грубое отношение вызывало у нее растерянность. Инстинкты подсказывали ему проявить нежность. Именно в нежности она нуждалась. Именно этого хотела. Но ей предстояло иное. Они должны закончить то, что начали. Он должен взять то, в чем нуждается, чтобы наконец излечиться от своей одержимости.
— Ложись.
Она без слов повиновалась. Рамиз посмотрел на нее, и у него перехватило дыхание. Она напоминала лунную богиню — смущенно розовеющие щеки, роскошные мягкие губы, белая, как сливки, плоть, розовые соски, темный треугольник завитков между ног, рассыпавшиеся по подушке медно-рыжие волосы.
— Ты прекрасна. — Его голос прозвучал резко и хрипло. Он был тверд. Более чем готов приступить к соитию.