Всё это Лемех знал лучше, чем кто бы то ни было. Знал и то, что единственный его шанс – удивить. Удивить, ошеломить, сломать извечные правила.
Тучи сошлись, тёмные и надёжные, словно крепостные ворота, заперев предательницулуну. Это хорошо. Свет Лемеху не нужен – слишком много у хозяев Зачарованного Леса ночных прознатчиков.
В сером предрассветном сумраке, по холодной росе кони шагали неспешно и сторожко – Лемех не мешкал, но и не торопился понапрасну. «Весельчаки Арпаго» никогда не появлялись на поле боя не вовремя – раньше или позже, чем нужно.
– Что, старушка, хорошо идём? – Найда совсем почеловечески кивнула, лишь мимолётно взглянув на хозяина и вновь уткнув нос в землю. – Хорошо, хорошо, даже чересчур. Как метлой дорогу вымели. Даже завалящей нечисти не попадается. А онито ведь тут всегда крутятся, ищут, чем поживиться, вдруг эльфы подстрелят кого?
Собака вновь взглянула на Лемеха и вновь кивнула.
– А что это значит, старушка? Ждут нас, вот что. Я не я буду. Заранее приготовились, им ведь нужно, чтобы мы с тобой бы дошли, чтобы на глазах у Грини с Аришей нас положить, мордами в грязь, чтобы унизить раз и навсегда, чтобы парни бы уверились – ни на что люди не способны, вот кто настоящий хозяин, эльфы, имто служить и надо.
Найда глядела на Лемеха и улыбалась – собаки, как и люди, приподнимают уголки губ.
– Ну и пусть ждут, я так мыслю, – продолжал Лемех. – Не в том дело, чтобы им как снег на головы свалиться – не дураки, не допустят; чтото они там прячут, задаваки Перворождённые, мутят воду со Стражей своей, как мышат подманивают. Вот это нам с тобой, старушка, и надо углядеть. Понять. А там уж и решим окончательно.
Найда с хозяином само собой не спорила. Сейчас вокруг себя она не чуяла ничего опасного или нежданного – следовательно, и говорить не о чем.
Всё больше вокруг листвы с серебряными прожилками. Всё больше стройных беловатых стволов – по сторонам глядючи, не скажешь, что Зачарованный Лес отступает, что его теснят привычные людям заросли. Напротив – медленно, неспешно, осторожной поступью, исподволь – всё дальше и дальше от навсегда, казалось бы, проведённой границы наступает покорное эльфам, и Лемех вдруг натянул поводья, недоумённо почесал затылок:
– Давненько тут не бывал, старушка. И, выходит, зря не бывал. Помнишь эти места?
«Помню, хозяин», – Найде, конечно, и в голову не пришло обижаться на Лемеха за одно только подозрение, что она может чтото «не помнить».
– Не было тут этой поросли. Честное слово, не было. Поднялась за последнее лето. Да как дружното! А намто всё поют, мол, гибнет всё прекрасное, сиречь эльфийское, истаивает, исчезает… какое там! Ежели так расти станет, то и до наших полей, старушка, доберётся – глазом моргнуть не успеем.