– Сюда, – махнул рукой эльф.
«Хозяин! Опасно! Плохо, хозяин!» – отозвалась Найда. У неё вырвалось глухое короткое рычание, и Полночь тотчас же обернулся.
– Всё верно, хозяйка, – с печальным уважением проговорил он, глядя прямо в глаза собаке, – ты тоже почувствовала. Но делать нечего, надо идти. Если, конечно, почтенный Лемех и в самом деле хочет увидеть всё собственными глазами.
– Не пугай, – Лемех не в первый раз вспоминал эти слова. – Не пугай, мы пуганые.
– Да какие вы пуганые! – вдруг остановился эльф. – О вас память на несколько поколений и тянется всего, больше века – уже, считай, незнаемо время. Что в летописи и хроники попало – краткий извод случившегося, иногда авторские ламентации.
– Если ты думаешь, что старый наёмник не знает мудрёных слов, то ошибаешься, – перебил Лемех. Глаза у него тоже сузились.
– Не про то речь! – отмахнулся Полночь. Эльф говорил горячо, сбивчиво, гладкость и плавность отполированной умелой речи все кудато делись. – Не помните вы ничего! Как Спаситель явился первый раз…
– Про то книги есть! Писание! – возмутился Лемех. – Не с одних глаз, не с одних слов, не одними руками написанные!
– Писание! Да там половина так, а другая – этак! Одни переписчики за столько лет тьму ошибок насажали! Речь изменилась, языки другие, и… да чего говорить! У насто, у эльфов, – память живая. Мыто помним, как Тёмная Шестёрка правила, как Древние Боги миром владели в ту пору, когда о Спасителе никто и слыхом не слыхивал! Дуотты, титаны, пятиноги – слыхал о таких? О Кристаллах Магии, в горах укрытых, – ведаешь?!
– Не ведаю, – перебил Лемех. – Как и о многом другом наверняка тоже не знаю. Но видишь какое дело – землю мне это пахать не мешает. Семью кормить. Жить в достатке.
– Это и зверь дикий может! – распалялся всё больше Полночь. – Волки с медведями о волчатах и медвежатах заботятся, еду им таскают, кто приблизиться вздумает – на куски порвут. Вы же люди, не звери, вам за нами тянуться надобно, с нас пример бра…
– Опять проговорился ты, Полночь. Ни с кого никаких примеров мы, люди, брать не станем. Как живём, так и живём. Поразному. Некоторые – поумному, а некоторые – такие дурни, что, ей же ей, сам бы дрыном огрел. Но с собой разберёмся мы уж какнибудь сами. Понял, эльф?
– Трудненько не понять, – отмахнулся тот. – Так вот, я речьто вёл к чему? Что не помните вы ничего. На поле такомто король сякойто разбил орду такуюто – и более ничего.
– А вы, конечно, другие, – уронил Лемех, искоса наблюдая за всё сильнее беспокоящейся Найдой.
– Конечно! – рубанул рукой воздух эльф. – Мы изначально – помнящие, это наш долг – помнить всё. Вам, людям, даны множества, нам, эльфам – память. Мои сородичи думают, что память – это всё, что она одна обязана дать нам силу и власть. Но это не так.