– Жижей живой… – повторил Лемех, не сводя глаз с тыкающихся во все стороны Гончих. – А здесь их что, прикончить нельзя, Полночь? С вашимто умением из лука бить…
– Смотри, что тут будет «с нашим умением», – эльф одним плавным движением вскинул оружие.
Стрела сорвалась, исчезла стремительным белым взблеском – а из чёрной земли вдруг выметнулся вверх чёрный же столп, ловко принявший на себя эльфийский наконечник. Шипение, зеленоватый дымок – древко растаяло, словно его и вовсе никогда не было.
– Поставь тут хоть сотню стрелков, хоть тысячу – никакого толку, – с тихим отчаянием проговорил эльф. – Ни катапульты, ни баллисты эту погань не возьмут. Даже огонь. Мы его не слишком жалуем, но были готовы – для дела, для всеобщей защиты… Нет, не выходит.
– Так что ж это такое, Полночь? Откуда взялось?
– А про сыновей что ж, уже не спрашиваешь? – вдруг бросил эльф.
– Сыновья мои тут, у тебя. Если с тобой не договоримся – не видать мне их как своих ушей, – Лемех глядел прямо в упор на собеседника, и надо было вдоволь походить с «Весельчаками», чтобы распознать ложь.
– Разумно, разумно, – одобрил Полночь. – Так вот, Лемех, эта дрянь тут со времён столь давних, что даже мы, Перворождённые, её зарождения не видели.
– Спасителя видели, а этого нет?
– А этого нет, Лемех. Когда мы сюда пришли, оно… уже тут было.
– Среди леса?
– Не росло тогда здесь никакого леса, – негромко рассмеялся Полночь. – Только чернота. Только Гончие Крови и… и их сородичи. И пустыня вокруг, Лемех, дикая пустыня, где ни зверя, ни гнома или даже гоблина. Вас, людей, здесь тогда и в помине не было. Во всяком случае, в этих местах.
– А вы, значит, были? – слишком уж покровительственно и снисходительно звучал сейчас Полночь.
– Тогда и тут – да, были, Лемех, – эльф не принял тона, не ответил насмешкой. – Для того мы тут и оказались.
– Для чего?
– Чтобы эта тьма так бы и осталась тьмой. Чёрным пятном в глубине эльфийского леса, откуда лишь редкие Гончие ухитряются выбраться наружу, так что простые пахари не боятся селиться у самых наших границ, несмотря на все превратности подобного соседства. Ссорятся с нами, бывало, что и дерутся, но никуда не уходят.
– Да уж, великая заслуга! – фыркнул Лемех. – Дело говори, эльф. Красноречием потом блистать станешь. Не со мной.
– Не с тобой… что ж, дело так дело. Мы растили Зачарованный Лес именно для того, чтобы удержать эту черноту и то, что под ней. Чтобы она не вырвалась на волю, чтобы не задушила весь мир. Так нам было сказано.
– Кем? – не удержался Лемех, получилось слишком жадно и подетски.