«Гриня с Аришей живы. Я знаю».
– Ты знаешь?!
«Точно знаю, хозяин. Живы».
– Уже хлеб, – пробормотал Лемех. – Но найти не сможешь?
«Нет, хозяин. Следа нет. Только знаю, что живы».
– Тогда подождём, – он погладил самострел. – Дадим им последний шанс, прежде чем здесь узнают, что такое «Весельчаки Арпаго».
«Да, хозяин», – немедля согласилась Найда.
Они ждали, человек и его собака, верные друг другу до самой смерти. Они ждали, а солнце медленно опускалось за край Зачарованного Леса, и – почемуто не сомневался Лемех – Ниггурул оживал. Сильнее волновалась поверхность, качались чёрные обсидиановые клыки, торчащие над землёй, и с ними сплетались, словно в рукопашной, зелёные, несмотря ни на что, живые деревья, нацеливая ветвикопья в чёрную плоть Ниггурула.
Что он такое? Откуда взялся? Кто привёл эльфов, кто окружил чёрный шрам Зачарованным Лесом, кто обрёк его обитателей на вечную войну? И почему они не могут одержать в ней победу?
И отчего они так боятся огласки? Да если б они и впрямь наняли б Вольные роты, позвать магов из того же Ордоса – хоть и далеко, а дойти можно, путидороги ведомы, дни считаны – отправить послов с богатыми дарами в Княжгород, привести оттуда дружины, то разве им откажут в помощи?
Или это просто гордость? Гордыня, как сказали бы святые отцы. Мол, мы и только мы поставлены хранить, сдерживать эту неведомую напасть, и попросить помощи – расписаться в собственном бессилии? Может, эльфы и впрямь скорее перемрут все до единого, чем признаются в слабости.
Всё ниже и ниже солнце. Зачарованный Лес полнится тенями, внизу, по сторонам, вверху – вспыхивают огоньки. Эльфийская магия – бесполезно, зато красиво.
А за рядами исполинских деревьев, тоже любимых всеми без исключения эльфами – и нарнийцами, и из Вечного леса, – прятался чёрный Ниггурул, и Лемех словно наяву чувствовал его растущую силу. Она прибывала с луной, c ночным мраком – обычное дело, «зло тьму любит», как растолковывали колдуны, коим случалось ходить с «Весельчаками». Иные из чародеев любили порассуждать у отрядного костра о пороке и добродетели, но от подобных речей Лемеха всегда клонило в сон.
Вот наконец отгорел и закат, необозримые облачные поля надвинулись, скрывая звёзды, под кронами Зачарованного Леса до утра обосновалась темнота.
– Идём, старушка.
Найда вскочила, сонливости в глазах как не бывало.
– Ищи мальчишек, хорошо ищи!
«Хозяин… знаю, что они живы, а больше ничего, – старая спутница Лемеха опустила голову, обучавший её маг, похоже, передал изрядно человеческих привычек. – Не найти их нюхом!»