Английская полиция арестовала мошенников в декабре 1996 года. Следствие длилось долго. При этом никто нигде не сделал заявления, что Майкл Ньюмен — это Михаил Бутков. И только в заключительной речи судья позволил себе осторожный намек, сказав о главном подсудимом: «У него была интересная, веселая жизнь с большим количеством приключений». В итоге Бутков получил три года тюремного заключения, его жена Мария — полтора, а их подельники Фальковский и Кузнецова — в общей сложности пять лет тюрьмы.
Но не все бывшие сотрудники ПГУ КГБ были столь красноречивы, как Бутков. Так, 1 октября 1991 года работавший в генеральном консульстве СССР в Мюнхене под прикрытием должности вице-консула подполковник ПГУ Владимир Фоменко принял решение остаться на Западе и попросил политического убежища в ФРГ. Оно было ему предоставлено. Но несмотря на поднявшийся вокруг его имени шум, Фоменко оставался нем как рыба. А с другим перебежчиком вообще случилась странная история.
Майор КГБ Сергей Папушин, долгое время работавший в ПГУ, в августе 1990 года ушел в отставку и занялся бизнесом. Достиг он на новом поприще успехов или нет — неизвестно. Но в 1991 году во время одной из своих деловых поездок в США он решил пойти на сотрудничество с американскими спецслужбами. Выкачав из него все, что он знал, его собеседники из Ленгли утратили к нему интерес. И тогда Папушин сообщил американцам чрезвычайно важные сведения о том, что один из высокопоставленных сотрудников ЦРУ завербован КГБ, намекая, возможно, на Эймса. И здесь произошло нечто странное. Через несколько часов после того, как его сообщение достигло высокого начальства в ЦРУ, Папушин скончался при загадочных обстоятельствах.
В том же 1991 году вступил на путь предательства сотрудник военной контрразведки Западной группы войск в Германии майор Владимир Александрович Лаврентьев.
Лаврентьев родился в 1954 году в подмосковной Балашихе в рабочей семье. В семидесятых годах он окончил Высшую школу КГБ и по распределению попал в Третье главное управление (военная контрразведка) КГБ. После окончания спецфакультета Института имени Ю. Андропова он был направлен в Группу советских войск в Германии в один из особых отделов в город Эберсвальд. Через некоторое время он вернулся в Москву, продолжал работать в центральном аппарате Третьего управления, а в 1988 году вновь был командирован в Эберсвальд. Там он отвечал за связь с партийными органами, общественными организациями, а также с министерством безопасности (Штази) ГДР.
В начале 1991 года, после объединения Германии, западногерманская разведка «подвела» к Лаврентьеву с целью вербовки его старого знакомого, бывшего сотрудника органов безопасности ГДР. Расчет строился на уязвимом месте Лаврентьева — хронической нехватке денег. После непродолжительного прощупывания Лаврентьеву было сделано конкретное вербовочное предложение, которое он принял. Но в отличие от командира 244-го гвардейского полка 27-й мотострелковой дивизии подполковника Михаила Колесникова и командира роты того же полка капитана Геннадия Моисеенко, бежавших 29 ноября 1990 года из Западной группы войск в США, прихватив с собой три снаряда к новому танку «Т-80», ПТУРС «Кобра» и зенитную ракету «Тунгуска», Лаврентьев стал «кротом» и, снабженный необходимым шпионским снаряжением, регулярно поставлял ФРС (федеральная разведывательная служба) сведения, являвшиеся государственной и военной тайной. Всего с марта по октябрь 1991 года он провел со своими операторами из БНД восемь конспиративных встреч, в том числе и на территории Западной Германии. В оперативных документах немецкой разведки Лаврентьев значился под псевдонимом Бэр (Медведь).