Даже когда она стояла, голая и мокрая, перед незнакомцем.
Все еще дрожа, она подошла к месту, где он сидел. Еще никогда она так четко не осознавала количество хирургических шрамов, оставленных экспериментами доктора Астера. Некоторые шрамы не заживают даже у Королей Дракона.
— Ты дашь мне мою одежду?
— Здесь тебе ничего не принадлежит.
Она стиснула зубы.
— Тогда могу ли я взять ее взаймы?
От веселья в его глазах Одри захотелось эти глаза выдавить. Он крутанул запястьем. У ее мокрых ног упали простой топ и женские трусики. За ними последовал странный кожаный наряд.
— Одевайся.
— Здесь?
Он кивнул.
Пусть смотрит. Чувство собственного достоинства сменилось единственным инстинктом: выживания.
— Моего маленького сына зовут Джек.
Она сосредоточилась на этих словах, пытаясь отвлечься от собственной уязвимости, которая заставляла сердце колотиться о ребра.
Штаны оказались туго обтягивающими, дубленая кожа с подкладкой из денима и чего-то, похожего на... шелк? Рубашка была сшита из такой же странной комбинации. Она тоже плотно облегала тело, но при этом не сковывала движений. Неужели с нее сняли мерки, пока она была без сознания? Благой Дракон, сколько же существует способов унизить человеческое существо.
Впрочем, она не была человеком. Никогда не была, несмотря на количество фильмов от студии «Пиксар», пакетов с попкорном и бутылочек лосьона. Но, несмотря на это, она не могла избавиться от горя, наполнявшего грудь, как горячий песок. Ей нужно было проговорить это вслух.
Одри МакЛарен была учителем художественного класса в старшей школе, замужем за начальником маркетингового отдела. И это счастье она принимала как должное.
Теперь же как должное воспринималась только боль.
— Джек Роберт МакЛарен. — Сильное эхо коснулось задней стены тренировочного зала. — Ему почти шесть. Моего мужа звали Калеб Эндрю МакЛарен. Ему было тридцать четыре, когда он погиб, пытаясь защитить нашего сына. Я хотела бы проститься с ним, прийти на его похороны. Вместо этого я оказалась привязана к лабораторному столу. Доктор Астер язвил по поводу того, что никто не станет расследовать убийство. «Наша семья обладает значительным влиянием, миссис МакЛарен». Он всегда звал меня по имени мужа. Сыпал соль на все мои раны.
— Я не сказал, что тебе позволено говорить.
— Так останови меня.
Звероподобный мужчина встал. Такой чертовски высокий. Рост Одри, вполне пристойные метр семьдесят, рядом с ним ничего не значили.
— Это вызов?
— Я делаю, что сказано. Какая тебе разница, что я говорю? Мне нужно отвлечься на что-то, пока ты пускаешь на меня слюни. — Одежда была доспехом, буквально крепостью. И уверенность заполнила ее кости сталью. — Это тебя заводит? Смотреть, как беззащитная женщина дрожит и умоляет? Если я схвачу тебя между ног, ты, мерзкая скотина с промытым мозгом, я почувствую, что у тебя встал? Надеюсь, что нет. Думаю, что ты теребишь по ночам свой крошечный отросток и ругаешься без перерыва, потому что не можешь его поднять.