Как и знакомый ритм — шаг, трость, шорох — приближался Старик.
Эхо его шагов раздалось в коридоре намного раньше, чем сам он вошел в поле зрения. Возможно, Старик сознательно держался в тени. Даже Лето не мог различить истинных очертаний приближающегося тела. Хотя знал, что способен на это, несмотря на включенный ошейник.
За первыми шагами последовали другие: первые шаги были уверенными, вторые звучали так, словно к ним шла балерина на цыпочках.
Холодный пот выступил на его коже. Нинн сумела скрыть свои чувства при встрече с Хелликсом. Но что будет, когда здесь появится доктор Астер? Человек, который калечил ее и до сих пор держал в заложниках ее сына.
Лето оставалось только верить в то, что ее рассудок достаточно чист для стратегии. Иначе он сам окажется перед выбором: тем, который пугал его до мозга костей. Он мог либо подыгрывать Астерам в надежде, что гарантии безопасности Пэлл будут выполнены, или рискнуть жизнью своей сестры и броситься спасать Нинн.
Нинн ощущала каждый шрам на своем теле.
Не те, которыми Хелликс разрисовал ей спину, хотя она знала, что шрамы никуда не исчезли. Но эти рубцы рассосутся со временем.
Нет, шрамы, которые она ощущала, были напоминаниями об адском огне. Они полыхали под кожей, проникали в нее клеймом, которое даже клетки Короля Дракона не могли исцелить полностью. Она взглянула на свою левую руку и вспомнила боль от того, что доктор Астер раздробил ей фаланги пальцев. Никто другой не заметил бы разницы, но она знала. Ее пальцы уже не сгибались как следует.
Шрамы.
И новые шрамы.
Он держит ее сына в заложниках. Если Джек до сих пор жив.
Она подавила дрожь и подрубила этой мысли колени. Джек был жив. Она бы почувствовала, сутью своей, на клеточном уровне, если бы он погиб. Она пережила эту жуткую агонию после убийства Калеба.
Ее задачей, как всегда, была безопасность ее мальчика. Это означало, что нужно подавить невероятное, почти безумное желание прыгнуть на доктора Астера, захлестнуть его шею цепью от кандалов и улыбнуться, глядя, как он приобретает цвет свежего кровоподтека. А затем сломать ему шею.
Взглянув на профиль Лето, она заметила ту же решимость. Он доверял ей, как на арене Клетки. Он верил, что она вспомнит свои тренировки и вспомнит, что на кону сейчас будущее его сестры.
Я ненавижу их. Я ненавижу их за то, что они с нами сделали.
С нами. Потому что они с Лето были вместе, в одной ловушке.
Теперь она поняла, что он спас ее от пожизненного клейма их семьи — змеи, которая охватывала его череп. Она задолжала ему такое количество извинений... И у нее не будет шанса попросить прощения, если она выдаст сейчас свои истинные чувства.