— Подумайте ночь, — сказал он, вкладывая в слова всю свою уверенность. — Подумайте несколько дней, если это понадобится. Найдите в себе силы отложить мелкие дрязги и действительно вести наш народ. Это, Дракон ее побери, ваша прямая обязанность, и я не жду меньшего, чем полное сотрудничество в этом вопросе.
Он повернулся к Еретику. И движением запястья велел стражам схватить его.
— Что касается тебя, то я выслушаю все, что ты сможешь сказать. Могу даже проводить тебя в крепость — к Астерам или кому-то другому. Но вначале ты ответишь на все вопросы о моей кузине.
Одри вымоталась — телом, сознанием, душой. Но не могла заснуть.
Она лежала на неровном полу и смотрела на рваные тени, мелькающие в глубине ее клетки. Зал для тренировок, как он сказал. И комната для отдыха. Но она знала правду. Решетки и ключи означали тюрьму. Уже больше года она лишена шанса вдохнуть свободного воздуха. Каждый вдох отравлен кислой болью. После такого жуткого плена беспомощность должна врасти ей под кожу.
Так и было.
Она едва не сдалась там, в лабораториях. Еще пара месяцев, а то и недель, и она бы сделала что угодно, чтобы оборвать свою жизнь. И жизнь Джека.
Каждое утро она гадала, не будет ли убийство и самоубийство лучше нового дня пыток. Она была запугана, изнутри и снаружи, но она хотя бы знала, кого винить. Но ребенок... Джеку не исполнилось и шести. Он мог никогда не перерасти этого жуткого опыта.
А в итоге инстинкт выживания Одри оказался слишком силен. Она снова и снова решала дать себе еще один день. Еще один шанс. Никак не могла распрощаться с надеждой. Она проклинала ее почти так же часто, как и цеплялась за нее, — почти так же сильно, как за своего маленького мальчика.
И вот она снова окутана тьмой, но уже не было возможности обнять Джека. Не было теплоты. Не было звука его тихого дыхания, когда мальчик наконец засыпал. Но даже его сны затронула травма. Даже в них он не был свободен. Кошмары Джека разбивали ей сердце.
Но она предпочла бы разбитое сердце своим пустым рукам.
Спина болела. Сожаления и неуверенность паразитами поселились в ее мозгу. Ей придется стать воином Клетки. Решение, освободить ли Джека от страданий, теперь принадлежало не ей. Но она сможет освободить его и построить заново их жизни. В ней есть сила, способная на это.
Ты сорвала крышу с лаборатории доктора Астера.
Ей больше не нужно гадать, почему ее вытащили из одного ада и бросили в другой. Возникли другие вопросы.
Как?
С каких пор?
И почему я ощущаю такой ужас и пустоту?
Все ее тело болело. Кожа головы горела от того, что Лето протащил ее по полу. Рука, которую он вывернул, заламывая за спину, потрескивала в суставе. Живот болел от ударов. Жар под кожей жалил ее, но эта боль была похожа на удовольствие. Потому что у этой боли был смысл.