Одри взглянула на свое голое левое плечо.
— А это для свободы маневра со щитом. Похоже, тема урока была «Не потеряй свой проклятый щит».
На его лице промелькнуло восхищение. Реакция Одри на бой мгновенно раскрыла ему ее истинные цели. Она не хотела его превзойти.
Она лишь хотела его одобрения.
Но какого черта это вдруг стало важно? Ей нужно лишь, Чтобы этот высокомерный грубиян учил ее.
— Но ты, — продолжила она, — ты одинаково владеешь обеими руками.
— Развитие моего дара — моих рефлексов — помогло мне. Теперь мои мышцы реагируют раньше меня самого.
— Воин Клетки полагается на мышцы, а не на ум? Стоило догадаться.
— Не слишком умно дразнить человека, который срезал твой щит.
Она схватилась за рукоятку кинжала. Вытащила его из кожаных складок. Перехватила удобнее правой рукой.
— Я не беззащитна.
Он зашагал к ней. Одри уставилась на движения его бедер, на движение скульптурных мышц. От взгляда на его тело в ней просыпалось древнее знание, дрожь бежала до кончиков пальцев. Его черты были идеально симметричны, за исключением изогнувшейся брови, выдавшей куда больше, чем он осознавал. Прямой нос. Удивительно большие глаза в обрамлении густых ресниц, таких же темных, как его волосы. Определить его возраст не удавалось. Лишь пара морщин портила его гладкую, идеально смуглую кожу.
И его рот. Нижнюю губу так и подмывало назвать пухлой. Верхняя была рассечена старым серебристым шрамом. Единственным намеком на несовершенство красоты его лица, которая буквально зачаровывала.
Ее сознание рванулось внутрь, глубже страха и жажды мести. В животе зарождалась дрожь. Но признание в том, что он ее возбуждает, казалось предательством — памяти Калеба и борьбы за выживание ни в чем не повинного Джека.
И все же он был воплощением сексуальности, дикарской, первобытной. Оружие, доспехи и сила. Несравненные боевые навыки. Он обладал уверенностью, которой Нинн едва ли могла когда-либо достичь. И вместо желания избавить его от этой уверенности она хотела оказаться ближе, утонуть в ней, узнать, как выглядит мир с такой непоколебимой точки зрения.
Она уже не могла вспомнить, как ощущается эта уверенность.
Он скрестил руки. Базовая стойка. Утверждение себя в мире, метка его территории, готовность к атаке — все сразу. В нем бурлила едва сдерживаемая сила. Темные глаза мерцали. Свет ламп окутывал его яркой бронзой, подчеркивая тенями черты лица и выдающийся рельеф мускулов.
— Не стоит мнить о себе слишком много, Нинн. Это всего лишь тренировка. Первые часы твоего обучения. Признай, что должна, и я позволю тебе один пищевой паек.