Она ждала новой боли. Продолжения деградации.
Чего она не ждала, так это возможности выбирать.
Нинн все так же прожигала его взглядом, но перестала бороться. Усталость была видна во всех мелочах. В вялости бровей. В пурпурных полумесяцах под льдисто-голубыми глазами. В легком тике ее верхней губы. Она слишком сильно гнала себя вперед, и ее способность восстанавливаться от ран и физических нагрузок, которая выросла после первой вспышки ее силы, теперь, похоже, таяла. Ему повезет, если к первому матчу ее уязвимость не успеет стать человеческой.
Его целью было подготовить ее, пусть даже проявив несвойственную ему нежность. Возможно, суть заключалась не в том, чтобы пробить ее защитную стену, а в том, чтобы проскользнуть сквозь щели в ее кладке.
Он подошел к скамье, на которой оставил поднос. И сел.
— Я обещал тебе порцию еды. Ты будешь есть?
Настороженность изменила ее черты. Она была красива. Более того, она притягивала взгляд. Даже если бы Лето не назначили ее опекуном и тренером, она бы привлекла его внимание. Настороженной она выглядела моложе — скорей всего, именно такой она была среди людей. Ему не нравились напоминания о том, что когда-то у нее была жизнь за пределами комплекса. Отчасти потому, что эта жизнь вполне определенно заставляла ее сдерживаться. Отчасти потому, что он не хотел сочувствовать ее потере. И отчасти потому, что никогда не умел справляться с вещами, которых не мог понять.
Бой. Жжение в уставших мускулах, боль от полученных ран. Захлестывающая волна аплодисментов. Секс с женщиной, которая примет его победы в первородный сосуд своего тела.
С этим Лето был знаком.
И знал, что даже самое осторожное существо рано или поздно среагирует на еду и мягкий голос.
Нинн потерла лицо, затем основание шеи. Оглядела арену, и ее голубые глаза серебрились от подозрений. Затем пожала плечами.
— И за что же это?
Она подошла к нему, демонстративно печатая шаг. Миг сомнений... прошел.
— Ты мог протянуть руку и предложить мне еду, а затем отнять. Согласно схеме «риск — награда» это должно стимулировать мой потенциал.
— Слишком много слов для такого пещерного человека, как я. Это означает, что ты будешь есть?
— Только если ты скажешь, что только что почти пошутил.
— Почти.
И она едва уловимо улыбнулась. Настороженность совершенно иного рода помогла Лето расслабить кожу, затем проникла глубже, до самых костей.
Грациозная, несмотря на усталость, Нинн села рядом с ним на скамью.
— Сэндвичи, сэр?
— Начинаешь привередничать, женщина? Заткнись и ешь.
На этот раз она определенно улыбнулась. Ее рот казался маленьким по сравнению с остальными чертами лица, но пользоваться им она умела. Маленькие ровные белые зубы, пухлые губы. Ничего выдающегося, но общий эффект был потрясающим. В ее глазах светилось веселье. Веснушки на носу и щеках, как всегда, приковали его внимание.