Ответом было молчание — очень ясным ответом.
— Значит, договорились, — кивнул я, — постараемся довести дело до конца, не вцепившись друг другу в глотки. Ты же понимаешь, что я здесь не ради карьеры, для меня это разовый эпизод, так что цель у нас одна.
Мой телефон, лежащий на столе, завибрировал. Номер на экране был незнакомый, но я принял вызов, чтобы отвлечься от спора.
— Холлер слушает.
— Ну, как у меня вышло, Микки?
— Кто это?
— Стикс.
Видеооператор-фрилансер, он поставлял местным новостным каналам проходные сюжеты, время от времени отмечаясь и в сенсациях. Мы были знакомы так давно, что настоящее его имя стерлось из памяти.
— Что у тебя вышло? Извини, я занят.
— Помнишь пресс-конференцию? Помог тебе слегка.
— А, так это ты! Спасибо, спасибо.
— Ну и ты меня не забывай, о'кей? Намекни, если какие новости… эксклюзив, так сказать.
— Само собой, Стикс, не переживай, все будет. А сейчас извини, пока.
Я положил трубку обратно на стол. Мэгги что-то печатала на своем ноутбуке, недовольство ее вроде бы рассеялось.
— Это один тип из новостей, — объяснил я, — может пригодиться.
Она нахмурилась.
— Мы не должны ничего делать тайком. Этические стандарты обвинения совсем другие, чем у защиты.
Я покачал головой:
— Ерунда! И потом, я вовсе не собираюсь делать что-то не…
Дверь распахнулась, и в зал боком ввалился Гарри Босх с двумя картонными коробками из архива.
— Прошу прощения, опоздал, — буркнул он, ставя их на стол.
Ту, что побольше, я узнал: в ней хранились вещественные доказательства с первого процесса. В меньшей, очевидно, были материалы полицейского расследования.
— Три дня искали, — пожаловался Босх. — Оказалось, засунули в ряд за восемьдесят пятый год вместо восемьдесят шестого.
Он взглянул на Мэгги, потом на меня.
— Я много пропустил? Война в штабе?
— Мы обсуждали тактические вопросы и не сошлись во мнениях.
— Вот как?
Босх уселся напротив нас, открыл коробку поменьше, вытащил три папки-гармошки, разложил на столе и переставил коробку на пол. Потом заговорил:
— Знаешь, Микки, если уж говорить о проблемах… По-моему, прежде чем втягивать меня в эту «мыльную оперу», тебе следовало сказать кое о чем прямо.
— О чем, Гарри?
— О том, что вся эта заварушка не из-за убийства, а из-за денег.
— Почему? Какие деньги?
Он молча смотрел на меня.
— Ты про иски Джессапа?
Босх кивнул:
— Да, про них. По пути у нас состоялся весьма интересный разговор. Выходит, если мы его вынудим пойти на сделку, никаких денег он не получит, потому что признавшийся в убийстве уже не может утверждать, что был невинно осужден. Так чем мы на самом деле тут занимаемся: хотим засадить убийцу — или сберечь для города и округа миллион-другой баксов?