Зал взорвался гулом голосов, старавшихся перекричать друг друга. Уильямс поднял руки, призывая к спокойствию.
— По одному, господа! Начнем с вас.
Он указал на женщину в первом ряду. Я не мог припомнить имя, но был уверен, что она из «Лос-Анджелес таймс» — окружной прокурор правильно расставлял приоритеты.
— Кэйт Солтерс, «Таймс», — подтвердила она мою догадку. — Скажите, как вы решились повторно судить Джейсона Джессапа после того, как генетический анализ доказал его невиновность?
Перед тем как войти в зал, Уильямс предупредил меня, что будет говорить сам и отвечать на вопросы тоже, за исключением тех, что будут обращены непосредственно ко мне. Он дал понять, что это его личный спектакль, но у меня было другое мнение.
Я быстро нагнулся к микрофону:
— Позвольте, я отвечу. Экспертиза ДНК, проведенная в рамках проекта «Генетическая справедливость», всего лишь показала, что органическая жидкость, обнаруженная на одежде жертвы, не принадлежала Джейсону Джессапу. Данный факт еще не доказывает его непричастность к убийству, это лишь дополнительная информация, которую в числе прочего рассмотрит суд.
Выпрямившись, я поймал гневный взгляд окружного прокурора.
— Чья же ДНК? — спросил кто-то.
Уильямс среагировал мгновенно:
— Мы не отвечаем на вопросы, касающиеся доказательств по делу!
— Микки, почему ты согласился участвовать?
Говоривший стоял по ту сторону ламп, в тени, лица его не было видно. Я снова шагнул к микрофону, отодвигая Уильямса:
— Хороший вопрос. Для меня, разумеется, непривычно находиться, так сказать, на другой стороне, но дело это особенное. Я профессиональный юрист и горжусь своей принадлежностью к коллегии адвокатов. Мы все приносили клятву отстаивать справедливость, защищать конституцию и законы страны и штата. Долг каждого служителя закона — всегда выступать на стороне правого дела, невзирая на личные интересы. Перед нами именно такое дело. Кто-то должен выступить на стороне Мелиссы Лэнди. Я изучил материалы дела и убежден, что выбрал правильную сторону. Критерием здесь служат несомненные доказательства вины подсудимого, и я считаю, что такие доказательства имеются.
Уильямс взял меня за плечо, мягко отстраняя от микрофона.
— Это все, что мы можем сказать по поводу доказательств, — поспешил он добавить.
Солтерс подняла руку:
— Джессап провел в тюрьме двадцать четыре года; если вы докажете нечто меньшее, чем умышленное убийство без смягчающих обстоятельств, он сразу выйдет на свободу. Стоит ли это дело таких затрат и усилий, мистер Уильямс?
Уже по первым словам я понял, что они работают в паре. Солтерс набрасывала мячи, а прокурор готовился их мастерски отбивать, зарабатывая очки в одиннадцатичасовых новостях и утренних газетах. Взамен она получала сведения из первых рук о тактике обвинения и доказательной базе.