Матильда
Хотя тетрадь успела побывать в воде, она ничуть не пострадала. Листы остались все такими же гладкими, а чернила и не подумали расплыться.
Я провела пальцем по строкам и тихо начала читать вслух:
Огнем восстанет из золы
Клинком оборванная песня:
Два человека, две стрелы,
Два сердца, проклятые местью.
Осиротели алтари,
Души лишившись в одночасье,
И вместо розовой зари
Вас ждет извечное ненастье…
Вас, превративших дар богов
В пыль у себя под сапогами,
Поправших веру и любовь
Своими грязными ногами.
Настигнет ненависти шквал.
Ножом в груди огонь застынет,
И не проснется тот, кто спал,
И брату брат петлю накинет.
И маска скроет чей-то страх,
И змей в норе клубком свернется,
И город обратится в прах,
И любящий — не обернется.
И за грехи своих отцов
Расплачиваться будут дети…
И повторятся вновь и вновь
Истории, подобны этим…
[1]Слова лаумейского языка ледяными шариками скатывались с губ. Я пыталась уцепиться за их смысл, но суть вновь и вновь ускользала.
— Что это значит? — отвлек меня от размышлений слабый голос капрала.
Ох, я же собиралась перевести текст для него.
Несмотря на приглашенных отцом учителей, стихосложение никогда не было моим коньком: переводить на унгарский пришлось в прозе, передавая буквальный смысл слов.
Голос срывался и дрожал. Последние слова отзвучали, текст занимал лишь половину страницы, и я замолчала, ожидая, что скажет капрал. В тишине прошла минута, вторая.
Страшная мысль ударила как кнутом: неужели все зря? Неужели яд оказался слишком силен? Я склонилась над кроватью, вглядываясь в бледное лицо милеза, боясь самого страшного. Но он дышал, ровно, спокойно, и это дыхание было уже вовсе не похоже на те хрипы, что пугали меня совсем недавно.
Он заснул. Не потерял сознание, не изготовился продолжить путь в обитель Вечного Змея, как несколько минут назад… просто заснул. Слава тебе, Мать Рассвета!
Не до конца отдавая себе отчет в том, что делаю, я склонилась над кроватью и, медленно прикоснувшись губами к прохладному лбу Айдена, погасила свечи, оставив лишь крохотный огонек масляной лампы, горевшей на прикроватном столике. До конца ночи еще далеко, пусть он спит, а я буду охранять его сон.
Тетрадь я спрятала под подушкой капрала: здесь ее никто не найдет, не придется беспокоиться, что она куда-то пропала. Впрочем, прободрствовать до рассвета не удалось: слишком уж я вымоталась за те сутки, пока офицер был без сознания. Так и заснула, сидя…
А проснувшись, обнаружила, что лежу поперек кровати, положив голову на плечо Айдену и судорожно пытаясь удержаться на стуле. Мать Рассвета! Как же я могла? Ему же сейчас тяжело! Он и так еле выжил, а я… Очень надеюсь, что он ничего не заметил.