и придется применить крайние меры. Ведьмак находится под нашим постоянным наблюдением, и мы готовы пойти на такие меры, если, конечно, Капитул их утвердит и рекомендует.
В надежде, что Капитул сочтет вышеприведенные объяснения достаточными, чтобы закрыть дело, bene valere optamus,
и остаемся с высочайшим уважением
от имени Научно-исследовательского комплекса Риссберг
semper fidelis vestrarum bona amica
Бирута Анна Маркетт Икарти manu propria
Удар за удар, ярость за ярость, смерть за смерть — и все это с извлечением обильной выгоды! Глаз за глаз, зуб за зуб четырехкратно и стократно!
Антон Шандор ЛаВей. Сатанинская Библия
— В самое время, — уныло проговорил Франс Торквил. — Подоспел аккурат к представлению, ведьмак. Сейчас начнется.
Он лежал на кровати, бледный, как побеленная стена, с волосами, влажными от пота и прилипшими ко лбу. На нем была только льняная рубаха из сурового полотна, которая сразу напомнила Геральта предсмертное одеяние. Левое бедро, от паха и до самого колена, охватывала пропитанная кровью повязка.
Посреди избы стоял стол, накрытый простыней. Невысокий тип в черном кафтане без рукавов выкладывал на стол инструменты, по очереди, один за другим. Ножи. Клещи. Долота. Пилы.
— Об одном жалею, — скрипнул зубами Торквил. — Что не смог их поймать, сукиных сынов. Воля богов, не суждено мне было… И уже не будет.
— Что случилось?
— То же самое, мать их, что в Тисах, Роговизне, Соснице. Только не как обычно, а на самой опушке леса. И не на поляне, а на дороге. Налетели на путников. Троих убили, двоих детей украли. Так случилось, что я с отрядом был поблизости, мы сразу ринулись в погоню и вскоре их увидели. Двоих амбалов, огромных, как бугаи, и одного несуразного горбуна. И этот самый горбун в меня из арбалета пальнул.
Констебль сжал зубы, коротким жестом показал на забинтованное бедро.
— Я приказал своим, чтобы меня оставили и за ними гнались. Не послушали, олухи. Ну и упустили их в итоге. А я? Что с того, что меня спасли? Если мне сегодня ногу отрежут? Лучше бы мне, курва, скопытиться там, но еще увидеть, пока глаза не закрылись, как они ногами дрыгают в петлях. Не послушались приказа, балбесы. Теперь вон там сидят, стыдно им.
Подчиненные констебля, все как один с кислыми рожами, оккупировали скамью под стеной. Компанию им составляла никоим образом не вписывающаяся в эту компанию сморщенная старушка в совершенно не сочетающемся с ее сединами венком на голове.
— Можем начинать, — заявил тип в черном кафтане. — Пациента на стол, крепко привязать ремнями. Посторонних прошу покинуть избу.