— Признает ли обвиняемый, — судью совершенно очевидно не интересовало, что еще доказывает отсутствие доказательств. — Признает ли обвиняемый свою вину?
— Не признаю. — Геральт проигнорировал отчаянные сигналы госпожи адвоката. — Я невиновен и не совершал никакого преступления.
Ведьмак имел некоторые навыки, поскольку сталкиваться с правосудием ему приходилось. Кроме того, он кратко ознакомился с литературой по теме.
— Все обвинения против меня являются следствием предвзятого отношения…
— Протестую! — вскрикнул асессор. — Обвиняемый произносит речь!
— Протест отклонен.
— … следствием предвзятого отношения к моей особе и профессии, сиречь следствием praejudicium, praejudicium же в свою очередь влечет за собой заведомую ложь. Тем более, что обвиняют меня на основании анонимного доноса, и то одного-единственного. Testimonium unius non valet. Testis unis, testis nullus. Ergo, это не обвинение, а всего лишь домысел, сиречь praesumptio. А домысел оставляет пространство для сомнений.
— In dubio pro reo! — очнулась адвокатесса. — In dubio pro reo, Высокий Суд!
— Суд, — судья грохнула молотком, разбудив блеклого подсудка, — постановляет: определить денежный залог в размере пятисот новиградских крон.
Геральт вздохнул. Его интересовало, пришли ли уже оба его товарища по камере в себя и извлекли ли какой-то опыт из того, что произошло. Или же ему придется избить и отпинать их еще раз.
А что такое город? Наш народ.
Вильям Шекспир. «Кориолан» (перевод Ю. Корнеевой)
На самом краю людного базара стояла грубо сколоченная из досок будка, в которой распоряжалась бабулька-старушка в соломенной шляпке, кругленькая и румяная, словно добрая волшебница из сказки. Над бабулькой виднелась надпись: «Счастье и радость только у меня. Огурец бесплатно». Геральт остановился, выудил из кармана медяки.
— Налей, бабушка, — попросил он мрачно, — полкварты счастья.
Ведьмак набрал в грудь воздуха, выпил в один глоток, выдохнул. Вытер слезы, которые сивуха вышибла у него из глаз.
Он был свободен. И зол.
О том, что свободен, ведьмак узнал, что интересно, от человека, которого знал. С виду. Это был тот самый рано облысевший парень, которого на его глазах спустили со ступенек аустерии «Natura Rerum». И который, как оказалось, был судейской канцелярской крысой.
— Ты свободен. — сообщил ему облысевший парнишка, смыкая и размыкая заляпанные чернилами пальцы. — За тебя внесли залог.
— Кто внес?
Информация оказалась конфиденциальной, облысевший клерк отказался ее сообщать. Отказался, в столь же резкой форме, и возвращать конфискованную торбу Геральта, в которой, помимо всего прочего, хранились наличные и банковские чеки. Движимое имущество ведьмака, сообщил не без ехидства клерк, власть посчитала