— Среди услуг, которые я оказываю, нет дворцовых переворотов. И цареубийства. Того, что, вероятно, принц изволил иметь в виду.
— Я хочу быть королем. Чтобы я мог им стать, мой отец должен перестать им быть. И мои братья должны быть успешно устранены.
— Цареубийство плюс братоубийство. Нет, мой господин. Должен отказаться. Сожалею.
— Неправда. — проворчал принц из темноты. — Не сожалеешь. Пока. Но пожалеешь, я обещаю.
— Пусть принц изволит принять к сведению, что угрожать мне смертью бессмысленно.
— Кто говорит о смерти? Я королевский сын и князь, а не убийца. Я говорю о выборе. Или моя милость или немилость. Если сделаешь то, что я потребую, будешь наслаждаться моей милостью. И поверь, она тебе очень понадобится. Особенно теперь, когда идет процесс о твоем финансовом мошенничестве. Несколько ближайших лет, обещаю тебе, проведешь с веслом на галере. Ты, похоже, думал, что все уже закончилось? Что твое дело уже закрыто, что эта ведьма Нейд, которая по своему капризу позволяет себя трахать, отозвала обвинение и все шито-крыто? Ошибаешься. Альберт Смулька, староста из Ансегиса, написал признание. Это признание тебя обвиняет.
— Это ложное признание.
— Это будет трудно доказать.
— Доказывать надо вину, а не невиновность.
— Хорошая шутка. Правда, смешно. Но я не смеялся бы, находясь в твоей шкуре. Посмотри на это. Это, — принц бросил на стол кипу бумаг, — документы. Заверенные показания, признания свидетелей. Городок Чизмар, нанят ведьмак, убит левокрот. Счет на семьдесят крон, заплатили в реальности пятьдесят пять, разницу поделили пополам с местным чиновником. Поселок Сотонин, гигантский паук. Убитый, согласно счету, за девяносто, на самом деле, по свидетельству войта, за шестьдесят пять. В Тибергене за убитую гарпию выставлено сто крон, на самом деле заплатили семьдесят. И твои предыдущие подвиги и аферы: вампир из замка Петрельштайн, которого не было, а стоил он бургграфу кругленькую тысячу оренов. Оборотень из Гуаамеза, сто крон за то, что ты его якобы расколдовал и волшебным образом сделал вновь человеком, дело очень подозрительное, потому что это слишком дешево для такого превращения. Эхинопс или, скорее, то, что ты принес войту в Мартинделькампо и назвал эхинопсом. Гули с кладбища в деревне Зграгген, которые стоили местным властям крон восемьдесят, хотя никто не видел трупов, якобы съеденных, ха-ха, другими гулями. Что скажешь, ведьмак? Это доказательства.
— Принц изволит ошибаться — спокойно возразил Геральт. — Это не доказательства. Это сфабрикованная клевета, причем сфабрикована она неумело. Меня никогда не нанимали в Тибергене. Про поселок же Сотонин я даже не слыхал. Все счета оттуда — явные подделки, и доказать это будет нетрудно. И я убил гулей в Зграггене, и да, их сожрали, ха-ха, другие гули, потому что у гулей, ха-ха, именно такие, а не иные привычки. И прах похороненных на кладбище покойников с тех пор никто не беспокоит, потому что гулей оттуда выжили. Остальной бред из тех бумаг я даже комментировать не хочу.