— Она уверяет, что мужчина в уборной был черным.
Последовала долгая пауза.
— Если это так, я его найду, — наконец сказал Президент.
— Дома он определенно не покидал. За всеми выходами наблюдали очень внимательно.
Если Громобой и ощутил соблазн отпустить еще одно замечание по поводу методов мистера Гибсона, он его подавил.
— А вообще-то это правда? — спросил он. — Я о метком стрелке. Он действительно стрелял в меня и промахнулся? У вас есть доказательства?
— У нас вообще нет доказательств чего бы то ни было. Скажи, ты доверяешь, — абсолютно доверяешь своему копьеносцу.
— Абсолютно. Однако я допрошу его так, как если б не доверял.
— Ты не позволишь… мне очень неловко просить тебя — не позволишь мне поприсутствовать? На вашем собрании?
На миг ему померещилось, что Громобой намерен ответить отказом. Но нет, он взмахнул своей огромной лапой.
— Конечно. Конечно. Но только, Рори, дорогой, ты же не поймешь ни единого слова.
— Ты знаешь Сэма Уипплстоуна? Из МИДа, он недавно ушел в отставку.
— Я знаю о нем. Разумеется. У него обширные связи в моей стране. Но до сегодняшнего вечера мы не встречались. Он был среди приглашенных. И сейчас где-то здесь ходит с твоим Гибсоном. Никак не пойму зачем.
— Это я попросил его прийти. Он свободно говорит на вашем языке и он мой близкий друг. Ты не разрешишь ему посидеть среди вас вместе со мной? Я буду очень благодарен.
На сей раз, подумал Аллейн, меня и вправду ожидает отповедь, — однако он снова ошибся, ибо после ничего хорошего не предвещавшего молчания Громобой сказал:
— Это не очень удобно. Люди, не занимающие официального положения, на расследования подобного рода не допускаются ни под каким видом. Да и разбирательства наши никогда не бывают публичными.
— Я даю тебе слово, что оно и на этот раз публичным не станет. Уипплстоун сама скромность, я готов за него поручиться.
— Готов?
— И готов, и ручаюсь.
— И прекрасно, — сказал Громобой. — Но только никаких Гибсонов.
— Договорились. И все же, почему ты так взъелся на бедного Гибсона?
— Почему? Сам не знаю. Может быть, потому, что он такой здоровенный.
Огромный Громобой поразмыслил с минуту.
— И такой бледный, — объявил он наконец. — Он очень бледный. Ну очень.
Аллейн сказал, что по его сведениям все обитатели дома уже собрались в бальной зале. Громобой ответил, что отправится прямиком туда.
Что-то в его повадке напомнило Аллейну театральную знаменитость, готовящуюся выйти на сцену.
— Как-то неловко получается, — задумчиво произнес Громобой. — В подобных случаях меня должен сопровождать мой посол и мой личный «млинзи» — телохранитель. Но поскольку один мертв, а другой, возможно, его убил, придется обойтись без них.