Закончив обед, они сидели за столом на кухне.
— Похоже, ваш отец был храбрый человек, — заметил Лорд.
— Бесконечно храбрый. Он принес императору присягу и до последних дней остался верен этой клятве.
Лорду хотелось узнать больше об Алексее и Анастасии.
— Они остались в живых? — спросил он. — Что с ними случилось?
— Нечто чудесное. Но сначала произошло нечто ужасное.
Колонна углублялась все дальше в лес. Дорога превратилась в ухабистую тропинку, раскисшую от дождей. Продвижение замедлилось. Наконец грузовик застрял между деревьями, и Юровский решил продолжать путь на одних подводах. Трупы переложили на импровизированные носилки из кусков брезента. До урочища Четырех братьев оставалось не больше сотни шагов, и Максимов помог нести носилки с телом царя.
— Укладывайте всех на землю, — приказал Юровский, когда они вышли на поляну.
— Я полагал, старший здесь я, — возразил Ермаков.
— Ты был старшим, — не допускающим возражений тоном ответил комендант.
Развели костер. Трупы стали раздевать, а одежду бросали в огонь. Около тридцати пьяных мужчин беспорядочно суетились, мешая друг другу. Но Максимов был рад общему смятению, это помогало скрыть пропажу двух тел.
— Бриллианты! — вдруг завопил кто-то.
— Коля, пошли со мной, — приказал Юровский, проталкиваясь сквозь собравшуюся толпу.
Все сгрудились вокруг трупа женщины. Человек из группы Ермакова снова обнаружил драгоценности, зашитые в корсаж платья. Сжимая в одной руке наган, Юровский другой выхватил у пьяного крупный бриллиант.
— Грабежа не будет. Каждый, кто попытается присвоить драгоценности, будет расстрелян. Если вы убьете меня, Уральский совет сурово накажет виновных. А теперь делайте, как я говорю. Раздевайте трупы, а все, что найдете, отдавайте мне.
— Чтобы ты оставил все это себе? — ехидно спросили из толпы.
— Эти драгоценности не мои и не ваши. Они принадлежат государству. Я передам все Уральскому совету. Такой у меня приказ.
— Пошел ты к такой-то матери, жид проклятый! — пробормотал кто-то.
В мерцающем свете костра Максимов увидел ярость, сверкнувшую в глазах Юровского. Он был достаточно знаком с прошлым этого человека и знал, что тот не любит, когда ему напоминают о его происхождении. Отец Юровского был стекольщик, мать — швея, и в семье у них было десять детей. Юровский рос в нищете и нужде. В партию большевиков он вступил после окончившейся неудачей революции 1905 года. За революционную деятельность его выслали из Екатеринбурга, но после Февральской революции он был избран в Уральский комитет и с тех пор выполнял все задания партии. Юровский больше не был евреем. Он стал верным большевиком. Человеком, в точности и беспрекословно выполнявшим любые приказы.