Первые лучи солнца осветили вершины тополей.
— Все свободны, — громко объявил Юровский. — Кроме тех, кто приехал со мной.
— Ты не посмеешь! — крикнул Ермаков.
— Или уходи по доброй воле, или я прикажу тебя расстрелять.
Щелкнули затворы винтовок, приклады уперлись в плечи. Четверо членов расстрельной команды немедленно откликнулись на зов коменданта. Остальные, похоже, поняли, что сопротивляться глупо. Может быть, они и смогли бы одолеть эту маленькую горстку людей, но Уральский совет не оставит предательство без наказания. Максимов нисколько не удивился, когда пьяная толпа, ругаясь, двинулась в обратный путь.
Когда Ермаков со своими людьми ушел, Юровский засунул наган за ремень.
— Заканчивайте раздевать трупы.
Максимов и двое других принялись за работу, а еще двое стояли на страже. Опознавать тела было уже трудно, за исключением императрицы — она даже мертвая выделялась возрастом и внушительными размерами. У Максимова в груди все переворачивалось от сострадания к этим людям, которым он когда-то служил.
Еще в двух платьях нашли спрятанные драгоценности. Самая неожиданная находка обнаружилась в одежде императрицы — жемчужное ожерелье, зашитое в подкладку нижнего белья.
— Трупов всего девять, — вдруг пробормотал Юровский. — Где цесаревич и еще одна женщина?
Все молчали.
— Негодяи! Грязные, вонючие мерзавцы! — выругался комендант. — Должно быть, они спрятали трупы по дороге сюда, надеясь найти что-нибудь ценное. Вероятно, как раз сейчас они их обыскивают.
Максимов в мыслях облегченно вздохнул.
— Что будем делать? — спросил охранник.
Юровский не колебался ни мгновения.
— Ничего, черт побери. Мы доложим, что девять трупов были сброшены в шахту, а два сожжены. Закончив здесь, мы постараемся их найти. Всем понятно?
Максимов сообразил, что никому из присутствующих, а тем более самому Юровскому не хочется докладывать об исчезновении двух тел. Никакие оправдания не спасут от гнева Уральского совета. Все молча согласились с комендантом.
Окровавленную одежду побросали в огонь, девять трупов уложили у черного квадратного отверстия в земле. Максимов заметил следы от корсажей на мертвых телах. На шеях у великих княгинь висели медальоны с портретами Распутина и молитвами. Вспомнив, какую красоту эти молодые женщины излучали при жизни, Максимов с грустью подумал, что после смерти ничего этого не осталось.
Один боец нагнулся к Александре Федоровне и потискал ей грудь.
Еще двое последовали его примеру.
— Теперь можно и помереть спокойно: я полапал императрицу, — объявил один, и все трое расхохотались.