Все соседние магазины и кафе на пустынной улице были закрыты. Сталин и Хейес вслед за Орлеговым вошли в «Снежинку». Стемнело час назад; дорога на машине от Москвы до Стародуба заняла почти пять часов. «Тайная канцелярия» решила, что организованная преступность лучше всего справится с этой проблемой, и Сталин получил полную свободу действий.
Первым делом они направились в дом Иосифа Максимова на окраине города. Местная милиция была в курсе и с утра вела наблюдение за домом. Все были уверены, что Максимов там, однако его жена сообщила, что он ушел к себе в кафе, чтобы заняться делами. Свет в одном окне подарил надежду, и Сталин перешел к действиям.
Прищуренный и Кроманьонец присматривали за вторым выходом из кафе. Вспомнив прозвища, которые Лорд дал убийцам, покушавшимся на него, Хейес пришел к выводу, что они подходят как нельзя лучше. Ему рассказали, как Прищуренного под дулом пистолета вывели из московского цирка, как тот убил своего конвоира и что личность последнего до сих пор не установлена. Оставалось неясным, был ли убитый как-то связан с неким «священным отрядом», который предположительно возглавлял Семен Пашенко. История принимала странный оборот, но больше всего Хейеса тревожило, насколько серьезно относились ко всему этому русские. Этих людей мало что могло вывести из себя.
Из двери в глубине помещения появился Орлегов. Он крепко держал мужчину с косматыми рыжими волосами и усами. Следом за ними вышли Прищуренный и Кроманьонец.
— Собирался смыться через черный ход, — объяснил Орлегов.
Сталин указал на дубовый стул.
— Усадите его здесь.
Хейес обратил внимание на знак, который Сталин украдкой подал своим подручным, и те, похоже, его прекрасно поняли. Громилы прикрыли выбитую входную дверь и расположились у окон с оружием наготове. Час назад Орлегов посоветовал местной милиции держаться в стороне, и та подчинилась приказу московского следователя. Хрущев, воспользовавшись связями в правительстве, известил власти Стародуба, что в городе будет проводиться спецоперация, поэтому вмешательства с их стороны тоже можно было не опасаться.
— Господин Максимов, — сказал Сталин, — все очень серьезно. И я хочу, чтобы вы это поняли.
Хейес внимательно следил за хозяином кафе. У того на лице не мелькнуло ни тени страха.
— Вчера сюда заходили мужчина и женщина. Помните?
— У меня в кафе бывает много посетителей.
Ответ был наполнен презрением.
— Не сомневаюсь. И все же, смею предположить, черномазые посещают ваше заведение нечасто.
Коренастый русский выпятил подбородок.
— Пошел к такой-то матери!