— Зачем ты отправился в Петербург? Я же просил вести себя тихо.
Лорд рассказал про Семена Пашенко, про то, что посоветовал русский профессор.
— И он оказался прав, Тейлор. Я там кое-что нашел.
— Влияет ли это как-нибудь на притязания Бакланова на престол?
— Возможно, влияет.
— Ты хочешь сказать, Ленин опасался, что кому-то из членов царской семьи удалось остаться в живых?
— Определенно, эта тема его очень интересовала. Обилие письменных свидетельств заставляет задуматься.
— Господи, только этого нам не хватало…
— Послушайте, может быть, на самом деле тут ничего нет. Сами подумайте, в конце концов, со времени убийства Николая Второго прошло почти сто лет. За такой большой срок что-нибудь наверняка всплыло бы.
При упоминании имени царя продавец встрепенулся. Лорд понизил голос.
— Однако меня сейчас беспокоит совсем другое. Я думаю только о том, как бы выбраться отсюда живым.
— Где документы?
— У меня.
— Хорошо. Садись в метро и езжай на Красную площадь. Иди к мавзолею Ленина…
— Почему не в гостиницу?
— Возможно, за ней следят. Будем держаться людных мест. Мавзолей вскоре откроют. Там повсюду полно вооруженных часовых. Ты будешь в безопасности. Не могут же все они быть куплены.
Мания преследования не отпускала. Но Хейес прав. Надо сделать так, как он говорит.
— Жди у входа в мавзолей. Я постараюсь прибыть туда как можно быстрее, с подмогой. Ты все понял?
— Умоляю, поторопитесь.
8 часов 30 минут
Лорд сел в метро в северной части города. В битком набитом вагоне стояла удушливая вонь. Вцепившись в железный поручень, Лорд слушал перестук колес. Здесь он чувствовал себя относительно спокойно. Все вокруг были настороженные. Как и он сам.
Выйдя из метро у Исторического музея, Лорд пересек оживленную улицу и прошел через Воскресенские ворота. Его взору открылась Красная площадь. Он полюбовался недавно восстановленными воротами: подлинные белые башенки и своды из красного кирпича пали жертвой сталинской эпохи.
Его не переставали поражать относительно скромные размеры Красной площади. В телевизионных передачах коммунистических времен вымощенное брусчаткой пространство казалось бескрайним. На самом деле площадь была лишь на треть длиннее футбольного поля и вдвое уже. С юго-западной стороны ее обрамляли внушительные кремлевские стены из красного кирпича. На северо-востоке возвышался универсальный магазин ГУМ, массивное здание в стиле барокко, напоминающее скорее железнодорожный вокзал девятнадцатого столетия, чем бастион капитализма. С северной стороны господствовало здание Исторического музея с белыми шпилями на крыше. Теперь эти шпили венчали двуглавые орлы Романовых; красные звезды канули в Лету вместе с коммунистическим режимом. В южном конце площади стоял самый узнаваемый символ города — собор Василия Блаженного, буйство башенок, куполов и островерхих шпилей. По ночам освещали прожектора, и он расцвечивал темноту яркими красками.