двести, в центре – убитая до состояния асфальта площадка, три длинных одноэтажных
домика в полинявшей побелке стоят “покоем”. Перед домиком, исполнявшим роль
короткой перекладины, две жалкие клумбы, флагшток, беседка, она же курилка, пяток
тополей. Это как бы фасад. Можно сказать – усадьба. На хоздворе стоят несколько
невысоких, бетонных построек, напоминающих склады или боксы, огромная бочка,
высоко задранная на разлапистой конструкции. Трансформаторная будка. Откуда-то
слышится легкий гул работающих насосов. Все, вроде… Да, еще что-то, смахивающее на
волейбольную площадку. И небольшой огородик возле бочки с водой. Несколько плодовых
деревьев. Все. Теперь уже все. Да-а, негусто… На Анталью не очень-то похоже…
Петрович враз уловил мой разочарованный вздох.
-Ты, Афанасий, погоди кручиниться… Обживись сначала, попривыкни… Глядишь –
и другим боком наш хуторок в степи к тебе повернется, а? Ну, пошли, знакомиться будем.
В нашу сторону уже неспешно шел стоящий на дежурстве вахтер-вахтовик. Ну,
просто копия Петровича! Да и моя, кстати…
-Вот, Кинстинтин, привез я героя! Знакомься – Афанасий Никитин, я те дам,
понимаешь! Слыхал про такого первопроходимца? Вот и у нас теперь свой будет.
Мужик улыбнулся и крепко пожал мне руку.
-Здравствуй, Афанасий! Не слушай ты эту балаболку. И не обижайся на его трёп. Как
по отчеству-то будешь?
-Да рано мне по отчеству, Константин… э-э-э?
-Достаточно Константина будет… А познакомимся поближе, и на Костю перейдем.
Мы тут коллектив маленький, живем без особых политесов. И давай на “ты”, ладно?
-Если вы согласны, то и я с удовольствием!
Тут в разговор врезался Петрович.
-Ну, а меня, в таком раскладе, разрешаю называть Петровичем! Все-таки я какое-
никакое, а начальство! Так, Костя?
-Так точно, товарищ полковник! – распрямил сутулую спину Константин.
-То-то же, голуби вы мои… Один вид начальства должен внушать страх, любовь и
почтение. Покормишь нас, Костя?
-Конечно, заждался уже… Проходите в беседку, сейчас начнем. Холодненькую
подавать?
Петрович бросил на меня острый взгляд, помедлил секунду и утвердительно мотнул
головой.
-А как же! Конечно, тащи. Все же не каждый день к нам молодое пополнение
вливается. Пошли, Афанасий, руки мыть, ать-два!
Три-четыре! Руки помыли там же, у беседки. Стол в ней был уже накрыт. На
пластиковой скатерти стояла глубокая миска с крупно порубленным салатом из помидорки