Его откровенность понравилась зеленым. Они успокоили мать, пошутили, поругали колхозы, забрали весь хлеб, сало и ушли. На дворе лило как из ведра.
— Когда переправитесь, лодку от берега оттолкните, я как-нибудь ее отыщу.
— Лодка лодкой, но если проболтаешься — из-под земли достанем. Поклянись! — сказал главарь.
— А как?
— Скажи: клянусь.
— Клянусь, — Жолинас в кармане сложил пальцы в фигу.
— Целуй оружие! — поднял пистолет.
Стасис поцеловал холодный металл оружия и, вспомнив Навикаса, передернулся.
— Это хорошо, что боишься, — похвалил главарь и оттолкнул лодку.
И сразу же хлынул настоящий ливень, такой сильный, что за несколько метров уже ничего не было видно.
Далеко не уплывут, подумал Стасис и направился прямо на хутор к Гавенасам, чтобы предупредить их, но на полпути его остановили солдаты:
— Куда идешь?
— Вас ищу.
— А зачем?
— Сами знаете.
— Были?
— Были.
— Сколько их?
— Шестеро.
— Куда они побежали?
— Никуда.
— Они еще у вас?
— Уплыли.
— По озеру?
— Не по небу же!.. Если есть на чем, подскочите. Им больше негде на берег выйти, только возле Гавенаса, возле нас или на сухой склон Швянтшилиса.
Солдаты умчались на мотоцикле, а он пошел к Гавенасам, но там его в избу не пустили. Он только слышал плач, какие-то крики, а от соседей узнал, что всю семью председателя колхоза Юлюса Гавенаса зеленые пустили в расход.
Целый день он не мог найти себе места. На велосипеде съездил в городок, отправил телеграмму Бируте, плутал по лесу, снова, без всякой необходимости, вернулся в городок и только под вечер явился домой. У берега стояли две лодки.
Видать, соседи пригнали, подумал и вошел в избу… и в тот же миг, получив увесистую затрещину, пролетел до середины комнаты.
— Ну, дьявол, говори, где так долго был?
— У Гавенасов.
— И что видел?
— Меня в избу не пустили.
— А зачем в городок ездил?
— Телеграмму Бируте дал, — вытащил из кармана и показал квитанцию.
— Донес?
— А зачем доносить, если вся милиция уже здесь?
— Врешь! — Главарь снова поднял пистолет. — Знаешь, что целовал?
— Отцепитесь! Если б я знал, что вы Гавенасов прикончили, точно донес бы, только значительно раньше, — узнал главаря и передернулся.
— Но ведь ты поклялся!
— И что? Когда клялся, не знал, что вы такие…
— Какие?
— Ну, ироды.
— Заткнись!
— Не боюсь. Один из ваших уже заставлял меня клясться.
— Кто такой?
— Навикас.
— Когда?
— Два года назад.
— Он такой же наш, как и ваш. Самодеятельность.
— Как это — самодеятельность?.. Ведь он с автоматом…
— И ты свою винтовку Пожайтису подбросил…
— Неправда!
— Ну, мы подбросили, а ты за нас сообщил. Какая разница? Так ему и надо, тайному комсомольцу: армию свободы на этих нищих променял. Теперь видишь, Жолинас, кто в этом углу для нас самый близкий?.. И поэтому мы здесь. И поэтому, будь добр, не гони, — откровенно издевался главарь. — Завтра мы от тебя уйдем, и ты будешь молчать как зашитый…