Владимир Петрович огорчался, что Вера не желала в таких случаях пользоваться его помощью, но ничего не мог поделать, и в каждый свободный час Вера продолжала натирать полы, сдирала и стирала занавески, сердилась на мужа, что он по-солдатски равнодушен к украшению быта.
Когда она уж очень расходилась, Владимир Петрович, охлаждая, спрашивал:
— Ты ящики не выбросила?.
Об этих ненавистных ящиках для перевозки самых необходимых вещей при переездах она старалась не думать. Пусть подольше пылятся там, где-то в подвале, глаза бы их не видели! Вера не хотела мириться и не мирилась с бивуачным образом жизни и поэтому вечно искала скрытые резервы уюта, выписывала журнал «Новые товары», вносила в облик квартиры свой стиль.
— Даже если суждено нам быть здесь год, — убежденно говорила она мужу, — удобство, красота должны окружать нас и в этот год.
Вере претило местничество тех офицерских жен из военных городков, что будучи «подполковницами», чурались общаться с «лейтенантшами» и поглядывали на них сверху вниз. Для нее главное было — хороший ли это, интересный ли человек? Она охотно дружила с молоденькими «офицершами», обсуждала с ними фасоны платьев, делилась опытом житейским, и, как чуму, обходила обывательниц. Терпеть не могла, например, мадам Градову именно за приверженность той к сплетням, накопительству, обожествлению вещей. Но зато как весело было на «ковалевских вечерах». Вера охотно пела, танцевала, играла на пианино, была неистощима на выдумки.
— Володя, есть у тебя солдат Дроздов?
— Из Таганрога? — удивленно посмотрел Владимир Петрович.
— Да…
— Есть…
— Ну как службу несет?
— А почему тебя это интересует?
— Моя подруга Женя — помнишь, я с ней в Сочи познакомилась? — его заводская воспитательница.
— А-а-а… Солдат как солдат.
— Ничего, если Женя как-нибудь к нему приедет?
— Что же здесь такого? Матери приезжают…
— И у нас остановится?
— Да пожалуйста… Буду рад.
— Он ей шлет такие письма: «С горячим армейским приветам к Вам и массой наилучших пожеланий… Я жив, здоров, самочувствие хорошее, чего и Вам желаю…» На конверте печатными буквами выводит: «Шире шаг, почтальон!», а послания заканчивает неизменной строчкой: «Жду ответа, как соловей лета».
— Да уж ничего не скажешь — соловей, — усмехнулся Владимир Петрович.
— А вот от нашего Ковалева-младшего давно вестей нет, — с тревогой сказала Вера.
— А ты бы хотела получать письма каждый день? — резонно возразил Владимир Петрович. — Парень осваивается в новой обстановке.
…Около месяца тому назад Ковалев пробыл сутки в Минском суворовском училище. Уж очень просила об этом Вера. Он сел в свою «Волгу» и повел ее на Минск. В пути был привал, а утром, оставив машину на стоянке, Ковалев подходил к длинному светло-серому зданию в центре города.