— Володя! — подошел полковник Боканов.
Они обнялись. Сбоку, тесня Ковалева изрядным животиком, подступил Авилкин.
— Коваль!
— Здр-а-вствуй, со-о-лнышко, ты солнце ясное, — пропел приятный бас, явно адресуя эти позывные Авилкину.
Ковалев обернулся. Пел Снопков. Ямочки на щеках и подбородке, лицо розовое, как после парной. А выражение узеньких глаз смешливое. Майор!
— Павел!
— Собственной персоной!
Они шутливо побоксировали.
— Где служишь?
— Военный журналист.
Снопков ловким движением извлек из кожаного футляра фотоаппарат, нацелился им на Ковалева и Боканова.
— Минуточку. Разрешите огорчить!
Подошел неторопко вальяжный в своей полковничьей папахе Пашков. Сказал сдержанно:
— Здравствуй, Владимир. — Крепко пожал руку Ковалеву.
И еще, и еще какие-то незнакомые офицеры.
Сбылись пророчества генерала Полуэктова:
«Мы в вас видим продолжение себя… Вы приедете капитанами, майорами…»
А вот неизменный старшина Архип Матвеевич Привалов. Сверхсверхсрочник… Щеки в склеротической, розовой сетке прожилок, усы стали зеленовато-ржавыми.
— Товарищ старшина, — вытягивается перед ним Павел, — суворовец Снопков прибыл для свидания с вами.
Держится Привалов молодцом, браво расправляет плечи.
— Съехались, детки! — говорит он растроганно. — И я ж вас ковал.
«Вот где собралась военная косточка», — думает Владимир Петрович.
— Один момент! — опять командует майор Снопков. — Коваль, стань рядом с Архипом Матвеевичем, я вас щелкну… Увековечу для потомства.
В зубах у Снопкова — вероятно, для солидности — дымящаяся, изогнутая трубка, на живот свешивается фотоаппарат «Киев», в руках — потрепанный, видавший виды «Кодак», подаренный ему отцом еще в сорок пятом году.
— Тебя, Геша, Архип Матвеевич ковал? — спрашивает Павел у Пашкова.
— Да еще как!
— А я тебя ковал? — не отстает Снопков и легонько тычет Пашкова кулаком в бок.
— Аж искры сыпались, — притягивает друга за плечо Пашков.
Все последние годы они переписывались и сюда приехали вместе.
— Товарищи суворовцы! — провозглашает Веденкин. — Пойдемте в училище, нам разрешили собраться в кабинете истории… Присмотримся друг к другу…
Виктор Николаевич после демобилизации работал в этом же городе директором педучилища, готовил учителей для «мелюзги», издал два тома «Методики преподавания истории», читал лекции и чувствовалось, что в суворовском он — свой человек. Заместителем начальника суворовского был его давний друг — полковник Беседа. Вчера Беседу срочно вызвали вместе с генералом в Москву, но перед отъездом Алексей Николаевич позаботился, чтобы гостей, как обычно, приняли радушно.