Еще бы! Он ушел в самоволку через лаз дальнем углу забора и очутился в парке на танцплощадке. Заступился за девчонку, а бандюга ударил его ножом в бок, к счастью, неглубоко. Друзья Артема переправили его в училище тем же ходом. Когда Каменюка шел по двору, его остановил генерал Полуэктов.
— Как дела, суворовец Каменюка?
Артем выпрямился.
— Отлично, товарищ генерал!
— Ну-ну, — произнес Полуэктов, — так и продолжайте, — и отошел дальше.
А Каменюка, потеряв сознание, стал валиться. Друзья подхватили его, принесли в санчасть, умоляюще просили медсестру:
— Тетя Нюся, сделайте перевязку, только чтобы никто не знал…
— Спартанец, — добродушно пробурчал Авилкин, глядя смешливо на Артема Ивановича, — и джентльмен…
«Чего это Авилка заговорил о джентльменстве, — вскинул брови Каменюка, — уж не о Василисе ли пронюхал?»
В тринадцать лет Артем тайно влюбился в розовощекую, с льняными волосами помощницу библиотекаря Марии Семеновны — Василису. Чтобы увидеть ее из окна, полез вечером по водосточной трубе на третий этаж, но был перехвачен командиром первой роты подполковником Русановым. Об истинной причине этих цирковых упражнений никто, конечно, не знал, разве что сама Василиса догадывалась.
Каменюке очень хотелось зайти сегодня домой к Василисе Ивановне. Ей уже под пятьдесят, у нее давно своя семья. Но что-то остановило Артема. Может быть, боязнь разрушить святой образ Василисы детских лет?
В авиаучилище ему как-то пришлось пережить нелегкие минуты. При посадке заело шасси. Нависла катастрофа. И вот тогда, вдруг вспомнив Василису, он даже насвистывать стал что-то дерзкое. Дал каскад фигур… и шасси подчинилось.
Вероятно, Василисы где-то рядом с нами всю жизнь.
— Я как приехал сегодня сюда, — сказал Снопков, мечтательно глядя в потолок, — сразу побежал во двор посмотреть на тополь, что сажал четверть века назад. Красавец! Помнишь, Володя?
Ковалев молча кивнул головой.
— Да, время скачет, — вздохнул Авилкин, — казалось, давно ли майор Веденкин гонял меня, как куцего зайца, по хронологии, а Гаршев сердито опрашивал: «Чайку попить хотите?» И вот…
— Хороший был старик, — мягко произнес Артем Иванович, и глаза его приобрели задумчивое выражение, их изнутри словно бы озарило теплым светом. — Когда Семен Герасимович впервые вошел в класс в погонах младшего лейтенанта интендантской службы, мы его радостно приветствовали: «Здравия желаем, товарищ мла-а-а-а-адший лейтенант!» — «Почему так протяжно?» — поинтересовался он.
Артем Иванович произнес эту фразу немного в нос, голосом очень похожим на голос Гаршева.