— И позвоню!..
— Лучше сразу в ГИБДД. А потом сразу на освидетельствование. Сколько у вас там промилле в крови?
— Ноль целых ноль десятых… А если серьезно, сейчас мы поедем ко мне. Вы же пришли к моей теще в гости. И ко мне можете прийти… Не бойтесь, не обижу.
— А почему я должна бояться?
— Ну, у меня же судимость. И вы это знаете.
— Знаю, — не стала кривить душой Инна.
Она не собиралась никуда ехать и ключи не отдавала. Но Сухонин достал из кармана дубликат и завел машину.
— Справки обо мне наводили?
— Наводила.
Машина плавно тронулась с места, и ей стало не по себе. Этот мерзкий тип внушал не только отвращение, но и страх.
— Я ведь за ограбление срок мотал…
— За вооруженное ограбление, — уточнила Инна.
— Точно, семь лет как с куста… Думаете, это я убил свою жену?
— А вы могли ее убить?
— Убить мог, — нахмурился Сухонин. — Но не Антонину. Я бы того козла убил, с которым она жила… Где он, в изоляторе?
— Не важно.
— Значит, там… Вы уж ему по всей строгости закона, пожалуйста!
— За что?
— Как за что? А разве не он мою Антонину убил?
— Пока не знаю…
— А меня вы зря подозреваете. Я не при делах. У меня бизнес, я от криминала давно уже отошел. И Антонину очень любил… Не мог я ее убить… Это все козел этот, он ее убил… Как его фамилия?
— Не важно.
— Жаль, я не при делах, а то бы я его, падлу, на тюрьме достал!
— Дмитрий Васильевич, где вы находились пятого июня с четырех до шести часов утра?
— Дома был.
— С кем?
— Ну не с бабой же… Я Тоньку любил! — Сухонин вдруг ударил себя кулаком в грудь. — Мне больше никто не нужен!
— Кто может подтвердить, что вы находились дома?
— Витька. Он ко мне в четыре утра заявился, рыбак хренов.
— Рыбак?
— Ну, дом у меня у самой речки, запруда там, карпы водятся. Если есть желание, можно удочки забросить… Или вы уже? — ухмыльнулся Сухонин.
— Что «уже»? — в ожидании непотребного подвоха нахмурилась Инна.
— В мою прорубь удочку закинули? Только не поймаете вы там ничего. Не убивал я Антонину!
— А могу я поговорить с этим Витькой?
— Легко!
Сухонин взял телефон, набрал номер:
— Витек, ты дома?.. Никуда не уезжай, я сейчас подъеду, разговор есть.
Виктор Верютин жил в крупнопанельном доме на южной окраине города. Это был мужчина лет тридцати пяти, такой же неказистый и запущенный, как и Сухонин, и перегаром от него разило за версту. Но если из Сухонина жизненная энергия била ключом и был он уверен в своих силах, тот это был полной его противоположностью — жалкий, забитый, робкий.
Верютин подтвердил то, что сказал Сухонин, но Инна не поверила ему. Слишком уж большое влияние имел на него Сухонин, чтобы поверить. Она записала его адрес, номер телефона, чтобы поговорить с ним позже и наедине. Может, он сознается в сговоре с дружком, если того не будет рядом.