— Господин Лятен? — Николас сделал правильный вывод. — Позвольте на минуту отвлечь вас от трудов.
Как себя вести с советником посольства, он еще не решил, поэтому говорил нейтральным, но не предполагающим возражения тоном. Сразу включать «отморозка» не хотелось, в родном городе этот образ ему все менее привлекательным казался. Но и просителем выступать было бы неосмотрительно, с этими дипломатами, чуть дашь слабину, ничего не получишь, а кругом должен окажешься. В общем, решил отдать инициативу Лятену, а самому действовать по обстоятельствам. А пока экспериментальный артефакт активировал. Только ночью закончил. Что он делать может, сам не понял, напихал туда все ментальные заклинания, которые в книгах нашел. По идее в режиме кругового воздействия артефакт этот должен глаза отводить, а в режиме узконаправленного воздействия — некоторые мысли внушать из небольшого меню: «спокойствие», «страх» и «Ой, живот прихватило!» Кроме того, был и режим ручного управления магом, но что при этом может получиться, Николас не имел понятия. Но именно этот режим и включил. Так что теперь стоял перед советником, мысленно транслируя тому симпатию и доверие к себе, а также желание поболтать.
Однако дипломат тоже решил придерживаться выжидательной тактики и теперь смотрел на кэра вопросительно и чуть-чуть осуждающе, типа «не видишь, что ли, что я занят?!».
А вот в эмоциях он так спокоен не был, это Николас по его ауре заметил. Немного перенастроил собственное восприятие на эмоции и неожиданно услышал у себя в голове голос дипломата. Вроде как мыслеречь пошла, только Лятен ничего ему специально не транслировал, а сам с собой разговаривал. Но о Николасе. И, видимо, довольно четко все формулировал, раз трансляция сама пошла. И говорил он примерно следующее:
«Что, драконыш, пришел про бабу свою узнать, а как спросить не знаешь? А вот ничего я тебе не скажу. Нема дурных! Пусть такому отморозку про ее свадьбу кто-нибудь другой сообщает, а мне здоровье дорого. И так меня тут одного кинули, ноту князьку-придурку вручить, и не отвертишься. На приеме завтра, что ли, это сделать? Праздник испортить? Да нет, рано. Может, этого отморозка попросить грамоту передать? Через декаду. Самому же слинять, пока не поздно?»
Опыта подслушивать чужие мысли у Николаса раньше не было, наверное, поэтому он так бурно и отреагировал. Ведь если подумать, вслух ничего плохого ему советник не говорил (вообще молчал), а гадкие мысли в голове у каждого могут проскакивать, сам своим собеседникам про себя отнюдь не комплименты часто говорил. Но хотя голос звучал только у него в голове, ощущение было, как будто произнесено это все вслух. Причем даже трудно сказать, что в этой речи было неприятнее, форма или содержание. И то и другое — сплошное хамство. В общем, Николас сорвался. Подхватив несчастного дипломата телекинезом, он одним рывком перетащил его к себе поближе прямо через подводу, сметя с нее по дороге половину вещей советниковой тушкой. После чего, не отпуская и не давая упасть, несколько раз встряхнул и зашипел в лицо: