* * *
— И кавалькада мчит, прум-пум, пурум… — взобравшись на газету, заботливо постеленную посреди стола, господин обер-крейз протирал мокрой тряпкой люстру, напевая при этом что-то из парадных гимнов Имперской конницы. За два с лишним месяца с начала работы нового истребителя порождений Тени в кабинете прибавилось дорогих безделушек. Шольц держал данное слово — ровно треть звонкой монеты заворачивалась к нему в карман. Правда, из этих же средств начальник отделения Сыска и Дознания доплачивал личным информаторам, сборщикам слухов, журналистам в мелких газетах и прочим полезным людям. Но то, что оставалось, с лихвой покрывало мелкие радости жизни, начиная от нового модного кожаного кресла и заканчивая газовой люстрой, которая дарила яркий свет темными вечерами и нахально собирала пыль и паутину со всей комнаты.
Постучав, в кабинет ввалился Клаккер. Свободное время палач предпочитал проводить в многочисленных забегаловках по всему району, общаясь с разнообразной публикой и дегустируя крепкие напитки. Стопочка-другая не могли повредить могучему организму охотника, но вполне скрашивали трудовые будни. Тем более, что за светлое время он успевал прочесать улицы не по одному разу, выискивая следы любой заразы, посмевшей сунуться на его участок. В казенном доме если и появлялся, то лишь ранним утром пару раз в неделю: обменяться сплетнями с дежурным унтером и выслушать краткие наставления от руководства.
— Прум-пум… Какие люди, да… Из ратуши вчера письмо прислали. Мы с тобой сэкономили им кучу денег. Первый раз за двадцать лет — ни одного вызова Имперских чистильщиков. И ни одного нападения на людей за весь месяц… Отлично работаешь, убивец, просто отлично. Благодарность получили.
Здоровяк задрал голову, полюбовался влажно блестящей люстрой и полюбопытствовал:
— Если сэкономили, то чего благодарностью решили отделаться? Премию бы лучше выдали.
— Ну, тебе благодарность, а мне премию. Еще раз расщедрятся, и с тобой поделюсь… С чем пожаловал? — Полицейский, похожий на раздутый до критических размеров воздушный шар, кряхтя слез со стола и устроился в безразмерном кресле. — Стряслось что? Почему не знаю?
Клаккер занял единственный свободный стул и начал выгружать на край стола смятые бумажки, выкладывая их по очереди то из одного, то из другого кармана.
— Не, тихо пока. Вообще до странного тихо. Мелочь под ноги попадается, да на той неделе змею у пивоваров гонял. Первый раз такую дрянь видел — башка с кирпич, по спине шипы, как у ежа, а хвост на лезвие похож. Еле голову отстрелил, заразе.