Нет, этого нет, но он так много страдал, он больше не чувствует себя господином своих мыслей. Он спрятал свое горящее лицо у неё на плече, крепко ее обнял и покрыл горячими поцелуями её глаза.
Комары большими роями танцевали вокруг березы свой свадебный танец, не заботясь о своем потомстве, которому они в эти счастливые минуты давали жизнь. В воде играли беззаботные рыбы, и ласточки в воздухе целовались на лету, не боясь последствий своих нелегальных связей.
Вдруг он вскочил, как бы пробуждаясь от тяжелого сна, полного злых сновидений, вдыхая глубокими вздохами свежий воздух.
Что с тобой? — спросила его жена, густо покраснев.
— Я не знаю, — я знаю только, что я снова живу, снова дышу!
И, сияющий, с прояснившимся лицом, с блестящими глазами, протянул он ей руку, поднял ее, как ребенка, и поцеловал в лоб. Его мускулы трепетали, как у античного бога, его тело гордо выпрямлялось и, полный счастья и радости жизни, нес он свою милую ношу к пешеходной дорожке, на которой поставил ее на землю.
— Ты устанешь, милый, — говорила она, стараясь высвободиться из его объятий.
— Боже сохрани, я мог бы нести тебя до конца света, и я хочу всех вас нести на своих руках, сколько есть и больше, сколько вас будет, прибавил он.
И полные радости, рука с рукой, возвратились они домой.
— Если всё к этому сводится, милая, нужно сознаться, что не трудно перескочить через пропасть, разъединяющую тело и душу.
— Ах, как ты говоришь!
— Если бы я это знал раньше, я не был бы так несчастен. Ох уж эти идеалисты!
И они пришли домой. Хорошие старые времена воскресли, и на этот раз, казалось, надолго. Муж посещал свое бюро и радость, не покидала их. Больше не нужно было докторов, и у него было всегда хорошее самочувствие.
Но после третьего крещения опять началась старая история с опасной игрой и опять с теми же последствиями — доктор, отпуск, езда верхом, портвейн. Нужно было положить этому конец, дефицит оказывался слишком чувствительным.
Совершенно истощенный с совершенно испорченной нервной системой, он, наконец, увидел себя принужденным уступить природе, и снова выросли расходы и понизились доходы.
— Сказать по правде, милое дитя, с нами повторяется та же история, что и прежде, — сказал он.
— До известной степени да, милый, — сказала бедная женщина, на которую долг матери накладывал большую часть домашней работы. После четвертого ребенка ей стало так тяжело, что пришлось нанять няньку.
— Теперь довольно, — сказал несчастный муж, — теперь мы проведем черту!
Главная опора дома покачнулась, приблизилась бедность.