Леша свой коньяк выиграл вполне заслуженно. Его сюжетные виражи всех привели в восторг. Лишь Катерина Галанкина нашла их безвкусными. Но ей всегда было трудно угодить. Леша нагло заявил Катерине, что вкус у него как раз отменный: он один к одному стащил сюжет у Пушкина, из «Метели». Все как у классика, только он назвал вещи своими именами и закруглил ситуацию!
Лике сценарий понравился. Она устала от своего горя, и ей хотелось играть горе чужое. Чем будет больше горя, тем лучше! Она горячо, до дрожи желала переспать с незнакомцем в городском парке и потом не помнить его лица. Она была согласна зачать младенца от Олега Адольфовича и получить миллион. Она повеселела и совсем была готова отправиться домой.
Но разноцветная сирень под окном, недавно пробудившая ее к жизни, теперь зачем-то удерживала от решительного шага в эту самую жизнь. Оторваться от призрачной надежды было трудно. Темная, с белым лицом, высокая фигура среди ветвей каждый день мучила и обманывала Лику. Даже здесь, в желтом доме на Луначарского, от любви к Феде она никак не могла излечиться. Тяжкий, странный, ноющий жар в ее груди никак не остывал. Федя все время был где-то рядом. Лика слышала его дыхание, знакомое покашливание и даже смех. Все это странным образом доносилось откуда-то издали, чуть слева. Она даже смутно видела его силуэт сквозь стены и сквозь молочные стекла смертельно белых дверей. Он был рядом!
Она знала, что это невозможно. Но ее любовь теперь уже совсем отделилась от нее и, независимо от ее желаний, творила свои собственные чудеса и фокусы. Отец, испугавшись этих фокусов, увез Лику домой. Почти насильно увез. Сирень осталась увядать без нее.
Майор Новиков вообще никогда не смотрел на сирень и прочую зелень. Некогда ему было — дело об убийстве на заводе металлоизделий сдвинулось с мертвой точки. Оно задышало! Пришло из Владикавказа сообщение, что бизнесмен Сеттуев, подаривший сгинувшему братству «Сомерсетт» неграмотное окончание, три дня назад побывал у своих родителей. Правда, он скрылся ровно за восемнадцать минут до прихода милиции, но все-таки оказался не призраком, а реальным, жизнерадостным коренастым брюнетом без особых примет. Его фамилия в самом деле была Сеттуев. Он очень любил отца и маму. Стало быть, домой он неминуемо вернется, а прочее — дело техники.
Очертания жестокой криминальной свары, которая могла привести к мертвым телам и горелым автомобилям, тоже стали вырисовываться. Прошел слух, что местный авторитет Кеша Серебро наезжает на каких-то залетных. Кеша был фигурой не самого высокого полета, и его красивая кличка прозаично восходила к его красивой фамилии Серебров. Кеша, как и Сеттуев, — тоже не призрак, не тень отца Гамлета в капюшоне. С Кешей работать можно!