Когда реакции пошли, дурнота немного отпустила. Начал понемногу работать и трезвеющий мозг режиссера. Странность заточения в безлюдном розовом царстве стала очевидной. Она требовала объяснения.
Память Карасевича восстанавливалась с лихорадочной скоростью, но упорно зависала на вчерашней вечеринке в павильоне. А ведь именно эту чертову вечеринку Феде надо было мысленно реконструировать, чтоб сообразить, где и как он теперь оказался!
Карасевич славился своим образным мышлением. Поэтому он решил напрячься и с закрытыми глазами вообразить все, что было вчера. Разрозненные картинки послушно поплыли под его горячими веками. Вот оно! Так и было! Дрожал и качался в разных направлениях танцующий живот Нади Кутузовой, над собственными остротами одиноко хохотал сценарист Кайк. Толстая Маринка Хохлова подставляла кому-то — не ему ли самому, Феде, очень хмельному тогда? — свои толстые губы для поцелуя. «Стоп! — обрадовался Карасевич. — Может, сейчас я у Маринки? Квартира явно бабская!»
Он на радостях вскочил со стула и распахнул глаза, но память с жестокой ясностью продолжала оживать, опровергая заблуждения. «Нет, у Маринки я раньше уже был и ничего похожего не видел, — вспомнил Федя. — Маринкина квартира сделана в мавританском стиле. А главное, там сидит эта омерзительная толстозадая тварь — ротвейлер, кажется? Да и сама Маринка на ротвейлера похожа. И сзади, и сбоку!»
Федя страшно разобиделся на Маринку за то, что оказался не в ее квартире. Надо было искать другие варианты. Немного окрепнув, режиссер встал с бархатного стула и снова принялся обследовать розовые интерьеры. Нужно было найти хоть какие-нибудь указания на владелицу квартиры, а также поискать телефон и собственную одежду.
Ничего подобного в проклятой квартире не оказалось! Она была новенькая, необжитая. В двух комнатах из пяти даже мебели никакой не стояло! Городской телефон здесь пока тоже не подключили. Шкафы были либо совершенно пустыми, либо запертыми.
Лишь в спальне, в шифоньере, Федя обнаружил немного женской одежды в розовой гамме, женские же трусики и бюстгальтер примерно пятого размера. Разглядев все это, Карасевич сделал вывод: хозяйка квартиры была хоть и пышных форм, но роста небольшого, примерно ему по грудь. В ванной и спальне он нашел кое-что из косметики, причем губная помада и лак для ногтей были сплошь жемчужно-розового либо карминного цвета. Зубья расчески, валявшейся под стулом на кухне, обвивало несколько белокурых волосков.
Федя задумался. Дедуктивным методом он попытался воссоздать образ грудастой малышки с карминными губами, чтобы поискать ее среди своих старых и особенно мимолетных знакомых. То, что у него получилось, изумило. Нет, с Мерилин Монро он никогда не встречался!