Во все время, пока Бузыга говорил, Василь не сводил с него пристального и тревожного взгляда. В наружности конокрада не было ничего необыкновенного. Его большое, изрытое оспой лицо, с крутыми рыжими солдатскими усами, было неподвижно и казалось скучающим. Маленькие голубые глаза, окруженные белыми ресницами, смотрели сонно, и только в самую последнюю минуту в них зажглось странное - острое и жестокое выражение. Движения у него были медленные, ленивые и как будто рассчитанные на то, чтобы тратить на них наименьшие усилия, но его могучая, круглая шея, выступавшая из косого ворота рубашки, длинные руки с огромными рыжеволосыми кистями, наконец, широкая, свободно согнувшаяся спина говорили о телесной силе необычайных размеров.
Под влиянием упорного взгляда мальчика Бузыга невольно повернул к нему голову. Глаза его сразу погасли, и лицо сделалось равнодушным.
- Ты что на меня задивился, хлопчик? - спросил он спокойно. - Как тебя зовут?
- Василь, - ответил мальчик и тотчас же откашлялся: таким слабым и свистящим показался ему собственный голос.
Козел угодливо хихикнул.
- Хе-хе-е! Ты его, Бузыга, спроси, что он будет делать, когда подрастет? Перед тобой мы с ним балакали. Не хочу, говорит, Христа ради просить, как ты. А я, говорит, буду как Бузыга... Я уж с него смеялся, аж боки рвал! - соврал для чего-то Козел.
Мальчик быстро повернулся к деду. Его большие серые глаза потемнели, расширились и загорелись гневом.
- Ладно. Молчи уж, - сказал он грубо, срывающимся детским басом.
- Ах ты, подсвинок! - воскликнул с удивлением и с неожиданной лаской в голосе Бузыга. - А ну-ка, ходи ко мне. Горилку пьешь?
Он поставил Василя между своими коленами и большими, сильными руками плотно обнял его тонкое тело.
- Пью! - храбро ответил мальчик.
- Эге, с тебя добрый воряга будет. Ну-ка, тяпни.
- Как бы не завредило? - с лицемерной заботливостью заметил Козел, жадно глядя на бутылку.
- Молчи, старый лис. Останется и тебе, - успокоил его Бузыга.
Василь сделал большой глоток и закашлялся. Что-то отвратительное на вкус, горячее, как огонь, обожгло ему горло и захватило дыхание. Несколько минут он, как рыба, вытащенная из воды, ловил открытым ртом воздух и страшно хрипел. Из глаз у него покатились слезы.
- От так. Теперь садись, казак, промеж казаками, - сказал Бузыга и легонько оттолкнул от себя Василя. И, точно сразу забыв о мальчике, он равнодушно заговорил с Козлом.
- Давно я собираюсь тебя спросить, где ты свои пальцы загубил? медленно ронял Бузыга низкие, ленивые звуки.
- Случай был такой, - с притворной неохотой ответил нищий. - Вышла гистория из-за коней.