Я назвала ее Маргарет, что означает «жемчужина». Она поистине настоящее сокровище.
Но мне приходится нелегко. Все соседи знают. Они видели, как растет мой живот под вдовьим платьем, и перешептывались у меня за спиной. Они видели, как несколько лет текли ко мне письма из Америки, и они запомнили те три раза, что Элспет Данн ступала на паром. Они не удивились, что год спустя после получения извещения о смерти Йэна у меня появился ребенок.
Я думаю о том, чтобы уехать. Привяжу Маргарет себе на спину и взойду на паром в последний раз. Покинув Скай, я смогу вырастить ее без ухмылок соседей. Покинув Скай, я, может быть, дам Финли шанс вернуться. Махэр так скучает по нему.
Когда-то ты сказал, что в той квартире в Эдинбурге ты почувствовал себя как дома. Не сможем ли мы сделать ее настоящим домом? Приезжай домой к Маргарет; приезжай домой ко мне. Приезжай домой в свою семью, Дэйви.
Жду,
Глава двадцать девятая
Элспет
Эдинбург
25 октября 1940 года
Дорогая махэр!
Маргарет разыскивала «первый том» моей жизни. Тем временем я ждала, когда начнется второй.
Возвращаясь на поезде в Лондон, я решила, что ждала достаточно. Никакого второго тома нет и не будет. Что мне принесло мое ожидание? Девять тысяч визитов в собор, дочь, которая не знает прошлого, и брата, который не хочет его знать. В поезде рядом со мной сидел Финли, Маргарет ехала следом с письмами. Оба они для меня важнее, чем ожидание призрака.
Но вот Финли привез меня в Эдинбург, и все мои обещания самой себе оказались забытыми. Ноги сами пошли привычным путем к Святой Марии, и я не удивилась, когда подняла взгляд и увидела перед собой резные двери. Не могу сказать, чем является для меня мое ожидание, — наркотиком или привычкой, но одними лишь смелыми заявлениями конец ему не положить.
В среду вечером я опять была там, на своем обычном месте. На коленях лежала маленькая коричневая Библия с надписью «Дэвид Грэм» в уголке детским округлым почерком. Как всегда, я водила пальцем по буквам его имени и, как всегда, обещала себе, что этот визит будет последним. Девять тысяч дней ожидания — это много, но десять тысяч — уже чересчур. Я должна была покончить с этим. Потому что, махэр, мне стали видеться призраки.
Пересекая Йорк-плейс на пути к собору, я столкнулась на улице с каким-то мужчиной. И, махэр, у меня сердце чуть не выскочило из груди.
Те же волосы песочного цвета, те же вскинутые плечи, тот же большой палец, поднимающийся ко рту. И зеленовато-карие глаза того же оттенка, что наши холмы зимой. Я бы поклялась чем угодно, что это он. Но мимо прогромыхал грузовик, сердито сигналя, а тот человек прикоснулся к шляпе и заторопился переходить улицу. Я осталась стоять словно вкопанная, недоумевая, как можно было так ошибиться. Я была уверена, что это он. Но вокруг гудели машины, спешащие добраться до дома, прежде чем на затемненный город опустится кромешная тьма, и мне пришлось пойти дальше.