— Мне лучше уйти, — прошептала я Адаму.
— Ты останешься, — во всеуслышание заявил он железным тоном. Все обернулись в нашу сторону.
Мы с Адамом занимали один кожаный диван, на другом сидели Лавиния и Морис — буквально час назад адвокатам удалось освободить его под залог. Казалось, он находится на грани сердечного приступа: глаза красные, щеки ввалились и пошли пятнами.
Всеобщая нервозность объяснялась тем, что если до появления Лавинии должность главы компании безусловно отходила к Адаму, то теперь она как старшая могла на нее претендовать, и к тому же никто не знал, не подстраховалась ли она каким-то образом, пока их отец был при смерти. В общем, Адам хотел заполучить этот пост, а Лавиния и того больше.
Адвокат Артур Мей прочистил горло. Выглядел он в свои семьдесят лет весьма импозантно: седой, длинные вьющиеся волосы смазаны гелем и аккуратно зачесаны назад, заядлая мушкетерская бородка решительно выпячена вперед. Они с Диком Бэзилом учились в одной школе, и Артур Мей был одним из немногих, кому тот полностью доверял. Он помедлил, обвел собравшихся взглядом, удостоверяясь, что все внимательно слушают, и начал читать завещание — внятным, чуть скрипучим, властным голосом человека, с которым не приходится спорить. Когда он дошел до того места, где в соответствии с волей мистера Ричарда Бэзила и во исполнение завещания Бартоломью Бэзила Адам Ричард Бэзил назначался генеральным директором компании со всеми необходимыми полномочиями, Лавиния вскочила с дивана и пронзительно завизжала. Нельзя было разобрать, что именно она вопит, это был безумный вой баньши,[10] как будто ведьму приговорили к сожжению и поволокли на костер.
— Это невозможно! — наконец выпалила она хоть что-то вразумительное. — Артур, как это могло случиться?! — Она нацелила обвиняющий перст на Адама. — Ты его обманул! Ты одурачил умирающего старика!
— Нет, Лавиния, это как раз ты пыталась его обмануть, — холодно отчеканил Адам.
Он был абсолютно спокоен. Трудно поверить, что этот решительный, исполненный уверенности человек совсем недавно намеревался прыгнуть с моста, чтобы покончить с собой.
— Тут замешана эта сучка!
Теперь она тыкала острым наманикюренным пальцем в меня. От неожиданности у меня бешено заколотилось сердце. Не хватало только оказаться в центре семейной склоки.
— Прекрати, Лавиния. Она здесь совершенно ни при чем.
— Все как всегда, Адам, — любая твоя девка вертит тобой как хочет. Барбара, Мария, а теперь вот эта. Да, я уже видела ее маленькие постельные хитрости, нетрудно догадаться, к чему все это! — Она сузила глаза в бешеной ярости, и я отшатнулась. — Что, она не будет с тобой спать, пока ты не женишься на ней? Деньги, братец, ей нужны твои деньги.