«Что, съел, крутой вояка? ТАКОГО ОПЫТА у вас, в вашем бурном послужном списке не было? То-то и оно. Не знаете вы, милостивый государь, что такое фанатики, независимо от того, адептами какой идеологической доктрины они являются. И дай вам, как говорится, бог никогда этого не узнать».
— Однако… — Арсений и так, и этак примерял сказанное Мишкой. — Умеешь ты всё наизнанку вывернуть… Хотя… Можно и клушкой поквохтать, было бы яичко к празднику…
— Ну что, дядька Арсений, дальше будешь учить, или передумал? — Мишка вернул разговор на насущные проблемы.
— Гм… тебя учить — сам свихнешься…
— Значит, передумал?
— Хватит! — рявкнул ратник, словно командовал в бою. Молчи и слушай! А премудрости свои книжные… — Арсений пошевелил губами, не находя слов (и это Арсений-то!), — на потом оставь. Глядишь, и пригодится. И не перебивай меня!
Мишка молча изобразил из себя внимательного и почтительного слушателя, отчего Арсению, кажется, очень захотелось двинуть наглого мальчишку в ухо. С некоторым усилием сдержавшись, он все-таки продолжил «лекцию по пыточному делу».
— Вот ты сказал давеча, что тех, кто от чужих мук удовольствие получает, к допросному делу нельзя подпускать. И правильно сказал. А вот как ты разницу между Буреем и тем же Дормидонтом понимаешь?
— Без сердца таким делом заниматься надобно? Так? Душа чтобы к такому не льнула, разум только… Верно? — послушно ответил Мишка, не желая больше раздражать Арсения.
— Хм… Верно. По-своему сказал, но верно. Неужто и такое в учёных книгах писано?
«Знал бы ты, чего в тех книгах только не писано… Хорошо, те писаки не скоро родятся».
— Было в одной. Не про пытки, — поспешно поправился Мишка, заметив, как взлетели у Арсения брови. Слишком-то уж завираться и перед ним не стоило. — Про то, как правду узнать. Ну так это я запомнил. А дальше-то чего, дядька Арсений?
— Дальше? А дальше побыстрее вытряхивать, что надо. Чем раньше возьмёшься, тем, стало быть легче нужное и получишь. После боя сразу в самый раз…
— А мы так и сделали: взяли сразу же, да только… не умеем же. — Мишка развел в стороны руками и скривил досадливую рожу. — Вот толку и не вышло.
— Еще бы! Не умеючи и хрен сломать можно! — Арсений шевельнул левым усом, с заметным усилием не допуская на лицо привычную ухмылку. — А чтобы ничего ломаного не получить, по уму надобно… И ко всякому полонянику по-своему подходить… Того, что вы взяли да упустили, по-другому ломать надобно. А тот, которого сейчас выпотрошить думаешь, кто таков?
— Лях, и похоже, что не из простых. У них тут, как я понял, какая-то замятня случилась, когда мы на дом напали, и полочане всех ляхов, что с ними были, в ножи взяли. Только один и уцелел — со страху под лавку забился, его и потеряли там в суматохе. Порезан немного, но для жизни не опасно.