Замок наполнился шумом, смехом, звоном бокалов и лукавой болтовнёй служанок.
Все с нетерпением ждали корабль, на котором должна была прибыть шведская принцесса.
Вот уже пожелтел хмель. Созрела ежевика, а та, что не успели собрать, почернела между камней. Но принцесса Ингегерд всё ещё задерживалась, и не было от неё гонцов, сообщающих о её приезде.
Плоды шиповника стали густо-коричневыми на голых колючих ветках. Где же прекрасная Ингегерд?
Скальд Хьялтэ всё лето жил в Кунгахелле. Пожалуй, он ждал приезда Ингегерд с неменьшим нетерпением, чем сам король Олав.
Долгими осенними вечерами, когда северный ветер, подхватив пёстрые листья, кружил их вокруг дворцовой башни, старый Хьялтэ вместе с королём Олавом частенько сидели у пылающего камина в тронном зале. Хьялтэ по привычке держал в руке веточку ели и растирал пальцами пахучую хвою.
С некоторых пор его стали томить тягостные предчувствия и неясное беспокойство. И вот однажды король Олав, бросив на него проницательный взгляд, сказал:
— Полно, мой друг Хьялтэ, оставь свои невесёлые мысли. Если Господь желает, чтоб эта прекрасная девушка принадлежала мне, то она приедет!
Но вот уже поздняя осень вступила в свои права. Багровое солнце рано спускалось в непрозрачную мглистую дымку, а слуги сваливали в камины целые груды благовонных поленьев, чтоб согреть огромный парадный зал.
И тогда знатные рыцари один за другим начали покидать королевский замок в Кунгахелле. Они уезжали неохотно, с недоумением перешёптываясь, но не решаясь ни о чём спросить благородного хозяина замка.
Прекрасные дамы зябко кутались в меха и плащи. Они улыбались и, смущённо опустив глаза, желали счастья королю Олаву. Вместе с ними покинули замок шумные толпы слуг, вертлявые шуты и фокусники, странствующие певцы. Смолкли смех, песни, задорные острые шутки.
Тишина, как туманный колокол, опустилась на королевский замок.
Последним покинул Кунгахеллу старый скальд Хьялтэ.
К Рождеству он должен был вернуться к себе на родину, в холодную, окованную льдами Исландию. Со стеснённым сердцем приказал он поставить парус на лодке и отправился в далёкий путь по реке Нордре. Угрюмый, молчаливый, уронив лицо в ладони, сидел он на носу своей ладьи.
По берегам из глубоких ущелий поднимались сырые испарения, вековые ели махали ему вслед колючими лапами, а в глубине чернолесья прятались непроглядные тени.
Вдруг старый Хьялтэ вздрогнул. Вдалеке показался лёгкий стройный корабль с пунцово-алыми парусами. Хьялтэ с первого взгляда узнал этот корабль, украшенный резьбой и позолотой. Да, это был корабль принцессы Ингегерд.