На старом лице Хьялтэ не осталось ни одной неразглаженной морщинки, когда он поднялся на высокий борт корабля. Глаза его лучились от радости. Он приветствовал крепких парней, сидевших на вёслах, словно они были его добрыми друзьями. Он подарил золотой перстень девушке, когда она подвела его к парчовому шатру, разбитому на палубе. Он не обратил внимания, что девушка взяла его дар как-то нерешительно, даже боязливо.
Рука Хьялтэ дрожала, когда он приподнял тяжёлый занавес, закрывавший вход в шатёр. Эта минута казалась ему самой прекрасной в его жизни.
Но едва Хьялтэ вошёл в шатёр, как тут же в изумлении и замешательстве отступил назад.
Он увидел стройную девушку с чудесными белокурыми косами, перекинутыми на грудь. Она пошла ему навстречу с улыбкой и протянутой рукой. Но это была не Ингегерд.
— Приветствую тебя, Хьялтэ! — ласково сказала она.
Голос её звучал мягко и вместе с тем повелительно. Она смотрела ему в глаза прямо, не отводя взора. Походка у неё была плавная и величавая. Но это была не Ингегерд.
— Кто ты? — спросил Хьялтэ дрогнувшим голосом.
— Разве ты не узнаёшь меня, Хьялтэ? Я королевская дочь. Это со мной ты так часто говорил об Олаве Норвежском в Девичьей башне!
— Я только с одной королевской дочерью говорил об Олаве, сыне Гаральда. И она звалась Ингегерд, — сказал Хьялтэ, пристально глядя в синие глаза девушки.
— Я тоже королевская дочь. Это истинная правда, тут нет обмана. Лицо Хьялтэ стало серым, как остывший пепел.
— Я узнаю тебя! Ты — Астрид, — воскликнул он. — Твой отец — шведский король, а мать — нищая рыбачка. Значит, всё-таки король Шоскёниг надумал обмануть короля Олава! Смилуйся надо мной, старым человеком. Дай мне узнать всю величину моего несчастья… Скажи, принцесса Ингегерд не приедет?
Астрид молча покачала головой. Хьялтэ без сил опустился на скамью. Такая глубокая скорбь отразилась на его лице, что Астрид ощутила внезапный страх и холод, и впервые подумала, чем может обернуться для неё этот вероломный обман.
— О Хьялтэ, не выдавай меня! — принялась она умолять старого скальда. — Король всё равно никогда не отдаст принцессу Ингегерд в жёны Олаву, сыну Гаральда. Гребцы на корабле подкуплены. Моя служанка Элина даже под пыткой не откроет правды, так она мне предана. Подумай сам, что проку теперь открыть эту тайну, и кому от этого будет лучше? — Астрид помолчала и добавила жалобно, как ребенок: — Ингегерд сама отдала мне корабль, ожерелья и золотые пряжки…
— Сама, сама… — повторил старый скальд и горько рассмеялся.
Хьялтэ опустил голову и умолк. Он погрузился в глубокое раздумье. Астрид молча стояла перед ним, боясь взглянуть ему в лицо. Несколько раз ей послышалось, что старый скальд невнятно пробормотал, словно бы про себя: