И Аделаида решилась.
Она подождала, пока чуть сошли синяки, уродовавшие лицо - и однажды ночью снова поскреблась в дверь его сиятельства.
- Войдите... а, это вы, госпожа? Что вам угодно?
Голос был ледяным и ироничным. И Аделаида рухнула на колени.
- Джерисон, выслушай меня!
- Не хочу. Нам не о чем говорить.
- я не виновата ни в чем!
- Да неужели? И не моими подарками были оплачены покушения на мою жену?
- Я не виновата! У меня все отбирал Алекс!
- Да неужели? В постели?
- Я никогда не спала с ним! Алекс не был моим любовником! И мужу я не изменяла!
- Вот как? А твой любовник утверждает другое.
- а что ему остается делать? Он просто лжет! Подумай сам! Он был моим опекуном! Он мог выдать меня замуж второй раз! Я обязана была его слушаться!
Джерисон вздохнул. Вообще-то - да.
Жена да убоится мужа своего. А женщина - мужчины. Ибо Мальдонаино начало сильно в ней и требуется держать ее в строгой узде, как кобылицу непокорную или овцу неразумную. Так что спорить с кузеном Аделаида не смогла бы. И не отдать ему драгоценности...
- Ты могла бы пожаловаться мне.
- Я не могла тебя потерять. Я люблю тебя. До безумия люблю...
- ты меня уже потеряла.
Аделаида потупила глазки в пол. Покраснела.
- значит, наш ребенок никогда не узнает своего отца? Джерисон, в чем виновато дитя?
Мягко говоря - граф ошалел.
- ре...бен... ка?!
- да, любовь моя. Нашего сына. Или дочку.
- Н-но...
- Любая осторожность не сможет противостоять воле Альдоная.
Адель играла с убежденностью отчаяния. Даже не зная о системе Станиславского - надрыва было столько, что ей поверил бы кто угодно.
- А может быть наша любовь оказалась сильнее осторожности! Я не знаю! Но моя связь с луной прервалась. И груди отяжелели, посмотри сам...
Аделаида рванула платье на груди. И Джес невольно посмотрел на два упругих холмика.
- Вот, пощупай...
Аделаида почувствовала, как у графа захватило дыхание. Неужели...
Но Джерисон справился с собой.
- Вот что, Адель. Я тебе дам сейчас деньги на повитуху. И к тебе прикасаться больше не хочу.
Руки убрались с ее грудей. Граф достал из стола кошелек. Толстый. И бросил его Адели. Женщина не сделала движения поймать - и золото покатилось по полу.
- Вытрави плод, пока не поздно. Не знаю, спала ты с другими или нет - но я тебе больше не верю.
Аделаида выпрямилась. Глаза ее засверкали. Вот так, грудь вперед, подбородок вскинуть, чтобы виднее были синяки.
- моего ребенка?! Лучше стать отверженной, чем убить свое дитя!
И вылететь из комнаты, хлопнув дверью.
Расслабиться Аделаида смогла только в своих покоях, предварительно выгнав служанку и запершись на все замки.