На красном бархате лежали две простенькие чернильницы-непроливайки. Стеклянные. Одна - зеленоватого, а вторая красноватого оттенка.
И несколько перьев для письма. Все очень простые.
Золотым было только само перо. А все остальное - деревянное. Очень простое.
И коротенькая записка.
'С искренним уважением и в знак признательности.
Лилиан Иртон.'
Ганц вздохнул.
Его доклад королю будет подробным и обширным. И приступать надо уже сейчас.
Он достал одно из перьев, покрутил в руке, оосторожно перелил чернила в новую чернильницу - и достал свиток пергамента.
Начнем?
***
Большая королевская охота.
На благородную дичь - оленя, медведя, кабана...
Выглядит это красиво. Трубят рога, рассыпались по лесу егеря и загонщики, рвутся со сворок гончие, развеваются флажки, изящно сидят на лошадях дамы...
Красиво.
Джес откровенно наслаждался спектаклем. Рик... Рику было сложнее. Принцесса буквально не давала ему прохода. Он чувствовал себя иногда осажденной крепостью. И сдаваться ему не слишком-то хотелось. Чем дальше - тем меньше. Мужчина должен быть стрелой, а женщина - мишенью. А если мишень сама гоняется за стрелой... как-то это неправильно.
Вот и сейчас...
- Милый Ричард, кого бы вы хотели сегодня видеть своим трофеем?
Анель смотрела так откровенно, что ответ напрашивался сам собой. 'разумеется, вас, госпожа...'.
Но этого отвечать как раз было и нельзя. Вцепится... а развивать тему чревато. Чай, не придворная дама, тут мигом окрутят.
- Мне это безразлично.
- Его высочеству все равно на кого охотиться? Осторожнее, господин, а то у некоторых тут такие рога, что их легко с оленями перепутать... благородными!
Рик невольно ухмыльнулся, глядя на королевского шута.
Этот маленький человечек был личностью... интересной.
Чтобы открыто быть дураком - надо быть очень умным. Это Рик понимал. Но вскрыть, что же таится за этими блеклыми глазами - не мог.
Шут уделял ему довольно много времени, зло прохаживался по придворным, хотя самого Рика цеплять и не пытался. Вне доступа его острого язычка оставались и Джес, и принцесса, и король с королевой. Остальным же доставалось нещадно. Что свите Рика, которые от такой радости только зубами скрипели, что своим придворным. Те ругались, но только про себя. Видимо, королевский шут был довольно опасен.
И это еще мягко сказано.
- Надеюсь, мне, как гостю, простят оленя?
- гость - один, оленей много, - шут ухмылялся во все тридцать два зуба - Так туда им и дорога...
Гардвейг восседал на громадном жеребце - величественный, в малиновом бархате.
Вот он поднял руку, давая сигнал начинать. Затрубили рога. Вперед двинулись гончие с егерями. За ними - загонщики. И уже за ними - сами охотники.