Со вздохом она вспомнила, что ей предстояло довольно хлопотливое утро. Нужно было обсудить с управляющим виноградниками, как лучше распорядиться доходом, полученным от прошлогоднего урожая. Кроме того, донья Алькира пришла к выводу, что на содержание конюшен уходит слишком много денег, поэтому намеревалась тщательнейшим образом проверить, сколько было потрачено на покупку фуража и почему за починку экипажей ей прислали счета, показавшиеся ей просто астрономическими.
Ей было также хорошо известно, что герцог де Монтемар и граф де Монтехо не стали бы беспокоить ее по пустякам. Она не знала пока, что им от нее понадобилось, но подозревала, что это как-то связано с их фанатичной ненавистью к Англии. Герцог довольно ясно дал понять, что он против ее брака с англичанином, если только этот англичанин не будет особой королевской крови и не преподнесет Испании в качестве свадебного подарка крепость Гибралтар.
Это напомнило донье Алькире о лорде Линке, и впервые за утро ее взгляд смягчился, а выражение холодной подозрительности, которое неизменно появлялось на ее лице, когда она думала о делах, исчезло.
Она не ожидала, что этот англичанин окажется таким обаятельным. Она заранее была убеждена, что он будет занудливым и неотесанным провинциалом, и, не успев познакомиться с ним, уже успела проникнуться к нему презрением. Вместо этого она обнаружила, что лорд Линк отличался утонченностью и изящными манерами. Рядом с ним даже дон Карлос казался неуклюжим и невежественным. К тому же нельзя было отрицать, что англичанин был необычайно привлекателен как мужчина.
Донья Алькира вспомнила о его поцелуях, и ее чувственные губы полураскрылись, а дыхание участилось. Она страстно желала его! Она готова была даже поверить, что влюблена в него. По крайней мере, из-за него она намеревалась порвать с Миахадо.
Она собиралась сообщить матадору о своем решении прошедшей ночью, но, когда он появился в ее комнате в новом, расшитом серебром и блестками костюме, она снова не смогла устоять перед его красотой и исходившей от него грубой мужской силой. Было что-то неотразимо привлекательное в его широких плечах, узких бедрах, кошачьей грации его упругого, сильного тела, которое с такой необычайной ловкостью двигалось на арене, легко уворачиваясь от рогов разъяренного быка.
Донья Алькира готова была уже объявить Миахадо, что между ними все кончено, но при виде его слова замерли у нее на губах, а когда он принялся осыпать ее жадными поцелуями, она забыла обо всем на свете. Вспоминая теперь прошлую ночь, донья Алькира подумала, что никогда еще их страсть не достигала такого накала. Но ей казалось, что в этом бушующем пожаре те чувства, которые она все еще продолжала питать к Миахадо, словно сгорели дотла, оставив после себя лишь золу.