Донья Алькира сделала нетерпеливый жест.
— Можешь идти, — сказала она. — Хотелось бы верить, что ты говорил правду.
— С какой стати мне лгать вам, мадам? — с удивленным видом спросила Вентура.
— Иди! — приказала донья Алькира, и Вентура, поклонившись, направилась к двери.
Очутившись в коридоре, девушка почувствовала, что вся дрожит, а на лбу у нее выступили капельки пота. Она подняла было руку, чтобы отереть лоб, но тут заметила карлика, который наблюдал за ней. Он спрятался в углу, где она сначала не заметила его. Девушка решила, что у него очень злобный и пугающий вид.
Неожиданно Вентура почувствовала, что большего она уже не выдержит. Она бросилась бежать не оглядываясь. Она бежала, не разбирая дороги, повинуясь лишь инстинкту и желая оказаться как можно дальше и от страшного карлика, и от его хозяйки. К тому моменту, когда она добежала до дверей приемной, она совсем запыхалась.
Пажи находились там же, где она их оставила. При ее появлении они с нескрываемым любопытством посмотрели на нее. И в этот момент девушка с облегчением увидела, как открылась дверь в дальнем конце комнаты.
Появились их величества, а позади них Вентура увидела лорда Линка. Внезапно девушку охватило чувство, сродни тому, которое испытывает заблудившийся в открытом море моряк при виде маяка.
Лорд Линк посмотрел на нее, и от счастья у нее закружилась голова, потому что она снова ощутила себя в безопасности.
Вентура чувствовала себя смертельно уставшей. Придворный бал, казалось, тянулся целую вечность. Сначала девушка была восхищена роскошными туалетами, сверкающими драгоценностями и изысканными манерами присутствующих. Огромный бальный зал с белыми, расписанными золотом стенами и сверкающими люстрами, в которых горели тысячи свечей, казался превосходной декорацией, на фоне которой разыгрывался настоящий спектакль.
Сидя вместе с Другими пажами в алькове, откуда им было разрешено смотреть на бал, Вентура поначалу решила, что очутилась в сказке. Но мало-помалу волшебство рассеивалось, пока наконец девушке не пришлось признать правду: за всем этим блеском и великолепием скрывались злоба, зависть и грязные интриги.
Королева в течение всего вечера озабоченно беседовала со своими министрами и отдавала какие-то распоряжения, в то время как король по своей слабости только соглашался со всем.
Вентуре рассказали, что короля теперь интересует только Фаринелли, оперный певец, которого он нанял за полторы тысячи гиней для того, чтобы тот пел ему каждый вечер. Больше никому не позволялось слушать его, и певцу, чтобы ублажить свою аудиторию, состоявшую всего из одного человека, приходилось изо дня в день исполнять одни и те же песни.