Руки царевич убрал, но с места двигаться и не подумал.
- Что же ты, Митя? Неужели не любишь архипастыря нашего?
- Люблю. Но целить не буду - он сам знает, за что.
Царь и митрополит, не сговариваясь, переглянулись. Первый насмешливо поднял брови, а второй неопределенно дернул плечом.
- Ну что ж... Твоя правда, отрок, есть на мне вина. Ну так я за то винюсь. Простишь?
Сделав вид, что собирается встать и поклониться, Макарий закряхтел. А потом и в самом пришлось подняться, ибо мальчик тихо напомнил:
- Я вижу притворство.
Поклониться (немного, но все же) тоже пришлось, и лишь тогда царевич поклонился в ответ, гораздо глубже, и положил правую руку на больное колено. А через десяток минут, заполненных вязкой тишиной, и на другое.
- Ох, хорошо! Благодарствую, Митрий.
Еще раз поклонившись, наследник вернулся на свое место близ отца:
- Эта болесть больше не вернется, владыко.
- Даже так?.. Велика твоя благодать, отроче, велика. Позволь, раз уж такой случай, попечаловаться за твоего духовника Агапия - прояви милосердие, сними с него свою кару.
- Бывшего духовника?
- Кхм? Верно, отроче, бывшего.
Довольную улыбку царевича удачно скрыл очередной поклон.
- Сниму, отче.
- Вот и славно.
Решив не затягивать с лечением верного человечка, а заодно развязать руки царственному отцу, которого буквально жег изнутри один-единственный вопрос, хозяин покоев удалился прочь, плотно притворив за собой двери.
- Сынок. Что ты там говорил о проклятиях? На тебя с Ванькой кто-то порчу навел? Кто?..
В глазах великого князя явственно проступил отблеск углей, на которых обычно калится пыточное железо. Впрочем, негромкие слова первенца слегка притушили этот огонь:
- Когда предок наш, Рюрик, примучивал племена, его проклинали. Святослав, внук его, разгромил Хазарский каганат - и побежденные призывали на голову князя-пардуса все мыслимые и немыслимые кары. Сын его, равноапостольный Владимир - убил единокровного брата, снасильничал его супругу, да и свою первую жену Рогнеду тоже взял силой, перед этим убив ее отца и братьев. И... крестил Русь. Огнем и мечом крестил, и проклинаем был не только волхвами, но и собственным народом. Ярослав Мудрый, Юрий Долгорукий, Александр Невский, Иван Калита, Симеон Гордый, прочие прадеды - расширяли и защищали Русь, и не раз были прокляты своими врагами, тайными и явными. Чем древнее род, тем больше на нем... Всякого темного.
Полностью успокоившийся Иоанн Васильевич погладил сына по голове, и немного не в тему заметил, тяжело вздыхая:
- Совсем ты у меня взрослый стал, речь прямо как думной боярин держишь.