«Басом, басом кричали!» — утверждали четвертые, из чего следовал вывод: кричащим был, конечно же, мужчина.
«Да нет же, явно женский голос!» — настаивали на своем другие, причем кричавшая наверняка профессиональная певица, у нее такое полнозвучное меццо-сопрано.
Кто-то услышал не голос, а звон колокола, возвещавшего о пожаре. С ними спорили те, кому звон колокола показался явно погребальным.
И выходило, что человек, который сообщил о трупе (а скорее всего, он и есть убийца), мог быть кем угодно — начиная от пьяного слесаря и заканчивая секретаршей директора. Правда, у секретарши было не меццо-сопрано, а, напротив, очень высокое сопрано, но под влиянием стресса ее голос запросто мог измениться. После такой инсинуации секретарша до того разволновалась, что ее голос и в самом деле изменился до неузнаваемости.
Оглушительный шум на первом этаже студии привлек внимание высокого начальства, каковое спустилось и стеной встало на защиту секретарши. После чего на полицейских, и без того опешивших от количества и разнообразия показаний, обрушилась лавина новых предположений, по большей части грязных, как и положено селю.
А когда убитого опознали, крик поднялся совсем уж небывалый.
— Езус-Мария! Заморский!!!
— Заморский?!! А он кому встал поперек дороги?
— Нет, вы обратили внимание — убивают режиссеров, какой-то мор на них напал!
— А я вам говорю, все это связано с Вайхенманном!
— Минутку, не скажете, под нож идут только наши режиссеры или иностранные тоже?
— Да откуда Заморский мог там взяться? Что он мог делать на лестнице перед архивом?
— Его же отродясь в архиве никто не видел! Притащили откуда-то…
— Ну вы даете! Чтобы такого притащить, понадобились бы три сильных мужика. Так вы полагаете, что трое мужиков с трупом болтались по всему телецентру и никто их не заметил?
— Да что говорить, сам туда спустился!
— Зачем?!!
— А то вы не знаете! Он же Кшицкого когтями оторвал от уже обещанной ему экранизации Жеромского…
— Какого еще Жеромского? Ему Родзевичувну подавай!
— Она-то ему зачем?
— А как же, «Девайтис» — это вам не хухры-мухры!
— Типун пану на язык, какой еще «Девайтис», это же Литва, не хватало нам только международного скандала!
— Вздор, он на самого Крашевского покусился, на «Старое предание»!
— Не на Крашевского, а на Пруса, переделывал его «Форпост» под российский раздел Польши! Какой ужас! Какой скандал!!!
Однако намного интересней были инсинуации личного плана, тут выделялись дамы. Несколько взволнованных женских голосов выкрикивали, что несчастье произошло в связи с тем, что покойник отбросил сценарий Каминской, вот баба и взъярилась!