– Меарис… что ты делаешь?
– Так надо, Полина. Ты же читала инструкцию? Вот, ты не должна пока видеть церемонию. И тебя никто не должен пока видеть. – Она накрыла меня с головой какой-то паранджой или палантином, уж не знаю, как это выглядело на самом деле. – Так надо. Пойдем.
На этот раз шли мы недолго. Минуты через две мы притормозили, и я услышала, как скрипнули, открываясь, двери. Мне в лицо ударил непередаваемый аромат, и я ощутила давление какой-то незнакомой силы. Повинуясь Меарис, я сделала еще несколько шагов и остановилась, когда она отпустила мою руку.
– Начинайте! – раздался незнакомый голос, заставивший меня вздрогнуть и насторожиться. Появилось ощущение, что ко мне кто-то подошел вплотную.
– Вытяните руки ладонями вверх, – приказал голос, и я повиновалась.
Руки у меня дрожали, и я ничего не могла с этим поделать… Однако меня поджидала гораздо худшая неприятность – жалящая боль полоснула ладони, и я зашипела сквозь зубы, но все же смогла удержать руки на весу. Поверх них легли чьи-то ладони – я так подозреваю, что жениха. Порез к порезу… Обмен кровью, что ли? Неслабо! Как только ладони соприкоснулись, жрец, или кто там выполнял его обязанности, начал произносить молитву. Слов я не разбирала, но жжение в ладонях усиливалось с каждой секундой. В какой-то миг я даже хотела убрать руки и вытереть их об одежду, чтобы избавиться от неприятных ощущений, но, словно догадавшись об этом, кто-то защелкнул на моих запястьях браслеты. Ха! Тоже мне проблема! Но, дернув кистью, я с ужасом услышала тихое позвякивание. Это оказались не браслеты, а наручники! Проклятье! Связали так связали… Да еще и женишок вцепился со всей силы, чуть не ломая кости. Хорошо хоть правую руку (я правша) сжимал не так сильно, как левую. Апофеозом стало накаливание браслетов. Мало того что ладони жгло, так у меня еще и на запястьях немного выше сгибов, похоже, останутся ожоги. Вспышка, увидеть которую мне не помешала даже повязка на глазах, – и жжение прекратилось, а руки стали свободными. Кажется, даже цепочки сгорели…
– Поздравляю! Вы соединены!
От облегчения у меня даже ноги подкосились… Слава богу!
В себя пришла на своей собственной кровати и, если судить по солнцу, уже ближе к вечеру. На столе сиротливо стоял поднос с едой, а на кресле был разложен тот самый балахон, в котором я «венчалась». Интересно, и кто это меня раздел? Почему-то я была уверена, что не Арт.
Дорвавшись еды, я почувствовала себя то ли хомяком, то ли верблюдом. Есть и пить хотелось жутко, и я никак не могла насытиться, запихивая в себя и остывшее мясо, и слегка зачерствевшие сдобные булочки. Я с аппетитом поглощала пищу, пока взгляд не упал на запястья. Я даже подавилась. Клеймо! А точнее, два клейма – на каждой руке по одному! Заклеймили, как корову!