Досиделись… Нагрянули три десятка городненцев на двух ладьях. Место, где держат пленников, они, правда, не нашли — купились на якобы небрежно спрятанную ладью княгини, за что и поплатились, попав в засаду. Дрались городненцы бешено и жизни свои продали дорого, но полоцких дружинников было больше, однако случилось две беды. Непоправимые. Первая — часть городненцев сумела вырваться и уйти, значит, снова жди гостей. Вторая — тяжко ранен был боярин Васюта. Не просто тяжко — смертельно. Прожил еще больше суток, а перед смертью пришел в себя и поведал такое…
В общем, смертниками они все оказались: и те, кто княгиню похищал, и те, кто вместе с боярином Васютой их встретить должен. Поначалу-то предполагалось, что похитить надо только одну княгиню Агафью. При этом показывать ее той полусотне дружинников, что встречала похитителей выше по Неману, не собирались. Мол, охраняем кого-то, а кого — не ваше дело. Потом же, когда Агафью вернули бы ляхам, сами же ляхи должны были убрать полоцких участников похищения, как ненужных свидетелей. Специально и подобрали для такого дела среди полоцких дружинников холостых да малосемейных. То есть, ляхи брали всю вину за похищение на себя. Имелся у них в том какой-то интерес, а какой именно — их забота.
Но все пошло наперекосяк. Княгиню приволокли вместе с детьми, да чуть детишек не угробили. Великий князь Мстислав Владимирович такого не простит. И втайне это сохранить не получится — из нескольких десятков людей, которые теперь все знают, хоть один, но проболтается. А Давиду Полоцкому в похищении, да еще таком жестоком, замазанным быть не с руки. Так что… ясно же — свидетелей остаться не должно.
Поведал все это боярин Васюта, попросил у своих людей прощения за то, что так их подвел, да и преставился. А дружинники призадумались — кому ж помирать-то охота, да еще за чужие грехи?
Похоронили боярина и других погибших без попа и отпущения грехов, а потом, как водится, оказалось, что всяк на свой лад мыслит, как да что делать дальше. Одни ни в какую не желали верить, что с ними так паскудно обошлись, другие стояли за то, что надо убираться куда подальше, там как-то устраиваться, а потом по-тихому вывозить к себе семьи. Были и такие, что предлагали пленников перебить, вернуться в Полоцк и наврать, что никого так и не дождались…
Чем все закончилось, неясно — тех, кто непосредственно участвовал в похищении, начали сторониться и поглядывать косо, мол, они беду с собой принесли. В конце концов, определили пленников и похитителей в тот самый дом и держали в строгости: никуда не выходить, огонь разводить только ночью и прочее. Даже дозоры ставили так, словно не городненцев стерегутся, а больше озабочены, как бы сидящие в доме не сбежали. Сами же, видать, никак промеж себя договориться не могли, что делать дальше. Десятник же похитителей пытался о чем-то с княгиней договорится, но, похоже, ничего не вышло. Так и дождались прихода мишкиной сотни…